Он смирился с главенством Рыжего только на время. Теперь же, поставив вопрос, захотел показать, кто в шайке первее.
— Как уговорились, так и будем, — заявил Рыжий, спокойно пережёвывая мясо.
— Э, нет, — возразил атаман. — Полагаю, что нужно переиначить наш уговор. Ты забираешь четверть. Ты один. Мы — три четверти. Нас восемнадцать. Думаю, ты кусаешь слишком много. Не по пасти своей кусаешь. Уверен, что тебе и десятой доли за глаза хватит.
Несколько братанов одобрительно загудели, другие, напротив, нахмурились. Опыта у молодых разбойников оказалось маловато и, затеяв разговор о дележе, Лохматый не позаботился заранее подготовить людей. Многие просто радовались успеху, богатой добыче, пребывали в благодушии. Поэтому спору не скоро ещё предстояло перерасти в кровавую поножовщину.
Рыжий же, в жизни повидавший изрядно, к подобному повороту приготовился. Мало того, заранее рассчитал, что непростой разговор должен будет начаться именно здесь, на первой спокойной стоянке. И не ошибся. Однако начинать свару прежде времени не стоило. Он возразил Лохматому вполне миролюбиво:
— Я всё придумал, я всех собрал, я знал куда идти и что говорить. Я полгода выведывал хлебное место. На свои средства спаивал в Коломне дьяка и мужиков возничих. А потому, мне четверть, как было уговорено. Думаю, это справедливо.
Не видя никакой прямой угрозы, ватажники не спешили бежать к оставленному в шатре оружию. Им хотелось поговорить. Состоявшемуся разбойнику распалять себя разговором вовсе не требуется. Просто возьмёт и прибьёт товарища своего боевого, как мошку досадившую. Потому что к убийству привычен. Этим же полагалось сперва войти в раж, обидеться на противника. На том и расчёт у Рыжего строился, знал он, кого выбирать для дела. Видимо и вожак понял, что лить попусту кровь его парни ещё не способны.
— Хорошо, — вдруг согласился Лохматый. — Ты получишь четверть, но с уговором, что мы сделаем ещё пару-другую таких вылазок.
Хитёр Лохматый. С точки зрения братчины предложение выглядело вполне справедливым, а значит, не давало Рыжему возможности посеять среди ватажников сомнения, заставить их спорить друг с другом. Одно дело для людей, хоть и разбойников, нападать в нарушение договора и совсем другой оборот драться в его защиту.
Рыжий с ответом промедлил. Ватажники его заминку истолковали по-своему. Насупились.
— От добра — добра не ищут, — всё же заметил Рыжий.
— Не согласен? — прищурился Лохматый.
— Да, не согласен, — решительно заявил Рыжий. Затем, сделав попытку предотвратить свалку, добавил. — Вы просто не понимаете, сколько надо узнать разузнать, сколько всего подготовить, для того, чтобы путно дельце обстряпать. Говорю же, полгода у меня на Коломну ушло…
— Вот ты нам и расскажешь… — сказал Пытюх, один из подручных Лохматого.
Он уже косился на шатёр с оружием, явно не ожидая, что Рыжий пойдёт на попятную.
— У вас своя дорога, у меня своя, — упёрся тот.
— Отступаешься от нас, стало быть? — ухмыльнулся Лохматый. — А мы, ведь, такого не спускаем. Мы, брат, вместе держимся. Только так.
Тут уж разговору конец. Ватажники лениво (куда он, гад, денется?) принялись натаскивать сапоги, подниматься, но вдруг их бывший подельник рванул с места.
Не успели разбойники глазом моргнуть, как Рыжий лихо сиганул через полузасыпанный ров и, помогая себе руками, полез на вал.
С бранью и криками, шайка бросилась разбирать оружие. Лохматый, поняв, что предатель может уйти и затеряться затем в развалинах, выхватил засапожный ножик и, не теряя времени, кинулся вдогонку. Его опередил Пытюх, а двое парней отстали лишь самую малость.
— Руби гада! — заорал на ходу атаман.
Рыжий округу знал хорошо, не раз бывал здесь, а вот его преследователи оказались возле городища впервые. Тень от высокого вала добавляла хлопот. Пока глаза боролись с темнотой, ватажники потеряли Пытюха. Тот, неудачно ступив, слетел в неприметный ров. С трёхсаженной глубины долетели проклятья. Бегущие следом замешкались, но шум падения и ругань позволили им преодолеть неожиданную препону. Не обращая внимания на орущего Пытюха, Лохматый с двумя дружками полез наверх.
