Около половины круга прошла минутная стрелка настенных часов, прежде чем Сергей снова пришел в себя.
Головная боль утихла, но по-прежнему невыносимо ныла нога. Потянувшись к ступне, человек услышал, как под ним чуть слышно скрипнул пружинами матрац. Вотар замер на полпути. «Кто его перенес на кровать?» – тут же возник вопрос.
– Леть зинуть? Аз ведати набдеть зелие, – звонким колокольчиком пропел приятный женский голос.
Тарасов вздрогнул от неожиданности и повернул голову. Рядом улыбалась незнакомка. Та самая, и живая! Правда, все еще оставалась серой кожа, на фоне которой обескровленные губы белели, словно обмазанные сметаной. От ранений не осталось и следа, и гостья стала выглядеть намного привлекательней. Более того, она заставила позорно капитулировать эталон женской красоты, до этого много лет уверенно носивший прозрачную майку лидерши и занимавший первое место на пьедестале почета в мозгу Сергея.
То, что совершенное тело девушки по-прежнему оставалась неприкрытым, мешало парню сосредоточиться: он пока был не в состоянии не только собрать в единое целое шайку мечущихся в голове мыслей, но даже захлопнуть отвисшую челюсть.
Не встретив возражений от сидящего с вытаращенными глазами и разинутым ртом человека, темная эльфийка наклонилась и осторожно ощупала опухоль на его лодыжке. Затем одной рукой аккуратно взяла человека за пятку, другой – за большой палец. Прислушиваясь, повращала ступню и резко дернула. В ноге громко хрустнуло. Сергей стиснул зубы, но вытерпел боль.
– Осе, все стало на место, сейчас опухоль начнет разитися, и через пару часов леть буде ристать. Ано етеръ время паче побрезеться, – со знанием дела сообщила девушка.
Сергей
Я еще плохо соображал, когда спасенная решила оказать мне первую помощь. Перетащила на своих нежных руках в Светкину комнату (очевидно, не захотела укладывать меня на окровавленный диван) и довольно уверенно вправила вывих.
Необыкновенно приятная энергия продолжает литься от нее в мою сторону – наверное, что-то из лечащей магии. Но возможно, мне мнится от долгого перерыва в общении с противоположным полом и впечатление волшебства вызвано прикосновением обнаженной красавицы. Не знаю, замешаны тут чудеса или нет, но ощущать проявление заботы мне нравится. Особенно со стороны такой сногсшибательной девицы.
Гостью же нагота (ни собственная, ни моя) ничуть не смущает, одним словом, эльфийка, во всей своей сущности (или в моем представлении о них).
– Осе, все стало на место, сейчас опухоль начнет разитися, и через пару часов леть буде ристать. Ано етеръ время паче побрезеться, – решилась первой заговорить девушка.
И хоть половины слов не понял, догадался, что объясняет мне про ногу.
– Спасибо, – вернулся ко мне дар речи. – А я думал, перелом. Это ты меня сюда перенесла?
Голое ушастое чудо закивало:
– Въсуе, это аз тебе бологодарна. Еще пару мгновений и бе навь.
Что же за язык такой? Явно не ее родной – видно, как старательно сдвигает к переносице бровки, подбирая слова. Польский, что ли? Ладно, пока то, что неясно, додумаю по смыслу.
– Да не за что – любой на моем месте так бы поступил, – смущенно ответил я и, стараясь не привлекать внимания, прикрыл покрывалом свое то, что находится ниже пояса.
– Нет! Не любой! – резко выкрикнула эльфийка теперь уже на чистом русском (или по-польски так же звучит?). Затем чуть мягче продолжила: – Истинно баяю, ибо ведаю – чи не каждый решити оживить темную эльфийку, наипаче человек. – Гордо выпрямившись при упоминании своей расы, девушка почему-то нахмурилась при слове «человек».
Не знаю, что на это ответить. Жду, что скажет она. Но прелестница тоже молчит. Так и сидим, разглядывая друг друга.
«Да уж, красавица и чудовище», – подумал я. Представил, как выгляжу со стороны: трехдневная щетина, шишка на лбу, синяк под глазом, волдыри на пальцах, обожженных чаем, прищемленный нос, опухшая нога.
«А он довольно симпатичный для человека. Его красивые серо-зеленые глаза крайне удачно сочетаются с каштановыми волосами», – подумала в этот же момент эльфийка. Но узнал я об этом позже, когда мы разговорились и делились впечатлениями от первой встречи.
