Как избавиться от этой компании, не вызвав пьяной агрессии? Как всегда, подумав одно, я сделала наоборот.
– Во-первых, для начала принято здороваться. – Уровень злобы во мне находился на границе с тем состоянием, когда перестаю себя контролировать. – Во-вторых, у моего друга есть имя. В-третьих, настоящего мужчину определяют его поступки, а не размер «дружка» в штанах. И в-четвертых, сопляки, если в ваши скудные умишки пришла глупая идея таким образом произвести эффект на присутствующих здесь дам, то поздравляю: вам это удалось! Только выставили вы себя полными идиотами, по крайней мере передо мной.
Мое выступление повергло в шок это инфантильное стадо. Воодушевленная такой их реакцией, я продолжила словесную атаку:
– А перед ней, – кивнула я на девку, – у вас есть шанс предстать в виде хвастливых, тупых переростков, которым надерет задницы худенькая девушка. Если сейчас же не извинитесь. Лишь моя удивительная доброта сегодня позволит вашей кучке дурачья немедленно покинуть это место и остаться безнаказанными.
Последнее выпалила, уже переступив черту самоконтроля, и теперь надеялась, что у «настоящих мужиков» хватит чести попросить прощения, а не сделать с нами то же самое, что я им только что пообещала.
Как бы не так! Парни явно не ожидали такого отпора. Однако мой монолог пробудил в них не совесть, а агрессию.
– Ты говори, да не заговаривайся, сука. Думаешь, раз дочка старосты, то можешь дерзить с нами, женщина, – сказал парень из соседнего поселения.
– Забирай своего маленького борова и вали отсюда, потаскуха, – взвизгнула Малиса. – Пока тебе действительно не показали твое место в обществе.
– Нет уж, за такие слова нужно платить. Подержите пока толстого, а я сейчас проверю, настолько ли она бойкая под мужиком, как на язык, – возразил самый низкий и самый наглый гаденыш и медленно подошел ко мне.
Девушка захихикала в предвкушении сцены. Сзади за локти меня схватил другой дубравец. Мидо тут же попытался помочь, но получил удар ногой в живот и, скрючившись, упал. Дальнейшие события я запомнила только обрывками…
Но как мне потом рассказали свидетели, на все ушло не более трех минут. Издав рык взбешенной тигрицы, я резко ударила затылком по сопатке державшего меня сзади. Головы у обоих зазвенели, словно церковный колокол. Оглушенный обидчик, истекая кровавыми соплями, рухнул наземь. А я освободилась и бросилась на потенциального насильника. Вцепилась ему в волосы и со всей дури врезала коленкой по зубам, половина из которых посыпалась на песок, а половина застряла у меня в ноге. Низенький как-то сразу погрустнел и обмяк, поэтому я «развеселила» его болючим ударом в пах. Мужчинка пискнул, словно молоденький петушок, и тоже потерял сознание. Третий удар по негодяю пришелся вскользь (наверное, это и хорошо, а то бы убила), потому что меня, на свою беду, оттащили двое его дружков. Первому, отвесившему мне громкую оплеуху, я просто сломала руку. Парнишка тоже заверещал и шлепнулся, баюкая конечность. Последнего – того, что ударил Мидо, – удалось догнать уже на вершине холма. Но видимо, память мне тогда изменила, потому что я никак не могла вспомнить, какой именно ногой гад зарядил мальчишке в живот. Поэтому, недолго думая, я хрустнула костями врага и на левой, и на правой ходилке. Подонок мгновенно протрезвел и заорал громче всех. Но мне этого мало. Прыгнув ему на спину и схватив хитрым захватом за шею, я принялась душить обидчика, одновременно ломая ему позвоночник.
– Остановись, Олика! – закричал Мидо. – Ты же сейчас поубиваешь их.
После этой фразы Малиса завизжала, словно недорезанный поросенок, и кинулась наутек. А так как дорога была одна, то пробегать пришлось мимо меня. Отпустив одну жертву, я бросилась за другой. Заметив погоню, девка еще громче запищала и прибавила скорость, аж пятки по ляжкам застучали. Догнав дурочку в два прыжка, я «ласково» провела пятерней по ее роже, оставив глубокие кровавые борозды от ногтей. Малиса заткнулась и испуганно смотрела на меня.
– Олика, пожалуйста, не надо! – все еще пытался остановить мою ярость Мидо.
