Внешне Витька оставался обыкновенным мальчишкой, с челкой, нависшей на смуглый лоб, и даже папироска «Казбек» в его по-детски пухлых губах не придавала ему взрослости…
Только глаза изменились: стали угрюмыми, недобрыми, настороженными. Витька беспричинно злился на ребят бывшего своего класса, к концу уроков приходил на школьный двор, грубил учителям, дрался со своими прежними одноклассниками. Особенно он почему-то невзлюбил Леньку Самойлова, бил его чаще других, в присутствии девчонок, что было особенно обидно. Ленька сдачи не давал – боялся. И этот страх был еще хуже, чем побои. Не боль, а беспомощность, бессилие угнетали Леньку Самойлова.
Как-то весной Витька подкараулил Леньку в переулке у керосиновой лавки, где кроме керосина продавали примусы, свечки и стекла для ламп. Настроен Витька был как будто бы мирно.
– Вот что! Предлагаю мировую. Ну как?
Ленька молчал. Предложение Витьки было неожиданным.
– Я собрался жить лучше. Но есть неувязка: финансов не хватает. С завтрашнего дня выходит постановление: будешь давать мне по трешке…
Ленька кивнул. Кивнул, не подумав, что скажет он Витьке завтра. Кивнул, лишь бы сейчас, сию минуту, как можно скорее уйти. Уйти и не видеть своего врага. А дома Леньке стало жутко. Где взять столько денег? «Не буду давать – начнет бить по-настоящему, – думал он. – Хорошо, одну трешку, ну три трешки еще можно. Но сколько их потребуется?»
Придя домой, Ленька заглянул в копилку – глиняную кошку с золочеными ушками. Она стояла рядом с глобусом на книжном шкафу. С зимы в копилку откладывались деньги на велосипед.
Витька был точен. За деньгами он приходил аккуратно, ждал Леньку у школьных ворот. Больше не дрался. Только криво усмехался, пряча в карман очередную трешку. Но пришел день, когда трешки у Леньки не оказалось. Небогатые его запасы иссякли. Глиняная кошка была пуста.
– Бери где хочешь, мое дело маленькое, – сказал Витька. – Уговор…
– Неоткуда больше мне брать, – попытался отделаться от него Ленька. – Может, потом буду. А сейчас нет.
– Потом суп с котом. Бери где хочешь. Не принесешь – пеняй на себя.
Где было школьнику Леньке взять деньги?
В нашем девятом «А» время от времени собирали мелочь: на экскурсию в Третьяковку, на подарок товарищу, учительницам ко дню 8 Марта. В последний раз мы собрали деньги для поездки на белом катере по Москве-реке от Котельнической набережной до Серебряного бора. Хранились эти деньги у Ленькиного соседа по парте, нашего культорга, очкастого Стасика Худякова.
На уроке физики, когда Стасик у доски доказывал закон Бойля-Мариотта, Ленька дрожащими, вдруг ставшими чужими руками вытащил деньги из портфеля товарища. Вытащил и переложил к себе в карман. Но в своем кармане держать деньги было опасно. Это он понял сразу. Улучив момент, когда класс дружно смеялся над какой-то шуткой нашего физика, Ленька сунул деньги под ножку парты.
Зазвенел звонок. Урок кончился. В классе открыли окна. Но не успели ребята выйти на перемену, как раздался крик Стасика:
– Деньги украли! Все кинулись к нему.
– Не может этого быть! Ты посмотри как следует, растеряха…
– Украли… – беспомощно, чуть не плача, повторял Стасик. – Украли, честное слово!
– Никто не выйдет из класса, пока не найдутся деньги! – решил наш староста.
И деньги нашлись.
Никто и предположить не мог, что взял их Ленька. Подозревать стали совсем другого мальчишку. Вечером того же дня Ленька сказал Витьке:
– Понимаешь, не удалось. Не вышло. Ты, пожалуйста, подожди до завтра.
– Подожду. Но завтра дашь мне полсотни. Долг с процентами возвращать надо.
– Я постараюсь. Но больше ты от меня никогда не потребуешь денег? – спросил, чуть не плача, Ленька.
– Не потребую! – пообещал Витька, повернулся и пошел вниз по нашему горбатому переулку.
И вот настало завтра.
Встретились условном месте. Ленька принес деньги. Ровно пятьдесят рублей.
– Квиты! – сказал Витька удивленно. – А ты молодец. Слово держишь. Уважаю.
Ленька вернулся домой. У раскрытого буфета стояла мама.
– Ты брал отсюда деньги? – спросила она.
– Нет… Не брал, – ответил он.
И мама заплакала. Ленька понимал, ох как он хорошо понимал, что мама плачет совсем не потому, что ей жаль этих пятидесяти рублей. Она плакала оттого, что он, Ленька, сказал ей неправду. Первый раз в жизни…
