— А что после?
— А затем вас отвезут, чтобы вы смогли обратиться с речью к гвардейцам.
Наступило недолгое молчание.
— Почему вы ненавидите моего супруга? — спросила императрица.
— Причина стара, как мир, ваше величество: потому что он достоин презрения. Мне довелось увидеть Фридриха…
— Вы его видели? — встрепенулась императрица.
— Мы встречались с ним в Сан-Суси. Это голодный волк. С ним может вступить в союз только другой волк.
Императрица выпрямилась. В ее присутствии оскорбляли царя, ее супруга, и, каковы бы ни были уступки протоколу, слушать это она не могла.
— Почему вы уверены, что развод неминуем? — спросила Екатерина.
— Канцлер Воронцов очень уж торопится. Он заинтересован ковать железо, пока горячо. И, зная, что за человек его будущий зять, герцог Гольштейн-Готторпский, он не сомневается, что вскоре станет гораздо большим, чем просто тестем царя: он станет хозяином этой страны.
— Как вы сами обо всем этом узнали?
— Через тех, кому более не дозволено наносить вам визиты, ваше величество.
Послышались торопливые шаги. Беседа была завершена. Лже-Безбородко снова принялась ломаться и жеманиться.
— Боже мой, как здесь прекрасно, я велю поставить мне кровать прямо в этой беседке, увитой жасмином!
Баронесса сказала «тетушке» в ответ что-то столь же беспечное.
Но никто не стал ставить кровать в беседке. Прошло совсем немного времени, а посетительница уже вновь села в свою карету и направилась в сторону Санкт-Петербурга.
Шел четырнадцатый день июня 1762 года.
На следующее утро Алексей Орлов появился в особняке графа Ротари. Все его братья тоже находились в городе.
— Я виделся с императрицей, — сообщил им Себастьян.
— Вы ее видели? — воскликнул Алексей, не в силах скрыть изумление и растерянность. — Но как вам это удалось?
— Я вам как-нибудь потом расскажу.
— И что же?
— Мне кажется, что императрицу удалось убедить в том, насколько все серьезно. Она готова действовать.
Некоторое время Алексей хранил молчание, затем поднял на своего собеседника глаза, полные признательности.
— Благодарю вас. Мы все вас благодарим. В глубине души я не сомневался, что у вас все получится.
— Прекрасно. Мне не хотелось бы впутывать графа Ротари в наше предприятие. Нам в городе необходимо иметь место для сборов, где я мог бы в любое время суток оставить вам сообщение, на случай если события начнут развиваться стремительно.
— Дворец князя Барятинского. Мы сейчас там остановились. Мы все ему доверяем.
— Окажите мне милость, примите меня во дворце вместе с шевалье де Барбере.
— Ему там все будут рады, добро пожаловать. Шевалье сразу завоевал наше расположение. Вы ведь знаете, он превосходный фехтовальщик.
— Мне весьма приятно это слышать.
13. РЕПЕТИЦИЯ ПЕРЕГОВОРОВ НА ФИНСКОМ ЗАЛИВЕ
Именно Францу было доверено доставить послание в Ораниенбаумский замок:
«Ваше величество!
Великий Фридрих оказал мне огромную честь принять меня в Сан-Суси, и его горячая похвала в ваш адрес подстегнула мое желание вновь увидеться с вами. Несколько месяцев назад мы ужинали в Кремле, если вы соблаговолите об этом вспомнить.
Позвольте мне в этом письме направить вам мои самые искренние и глубокие пожелания процветания и успехов на мирном и военном поприще.
Остаюсь ваш покорный слуга, граф де Сен-Жермен у графа Ротари, Графский переулок».
Ставя подпись под этим письмом, Себастьян едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Более лживое и льстивое послание трудно было себе представить. Но необходимо приложить все усилия, чтобы оказаться в крепости Ораниенбаум.
— Это не замок, сударь, а казарма в крепости, — доложил по возвращении Франц.
На следующий день с нарочным пришел ответ: его величество Петр III, император всея Руси, любезно приглашал графа де Сен-Жермена отужинать в Ораниенбаумском замке этим вечером, а если тому будет угодно воспользоваться гостеприимством хозяина, то и в последующие дни. Упоминание о Фридрихе стало магическим «сезамом», отворившим нужную дверь.
Себастьян рассказал об ответе Александру и шевалье де Барбере, которые были столь же заинтригованы приглашением, сколь и обеспокоены безопасностью графа:
— У меня нет привычки недооценивать врагов, но этот, без сомнения, дурак. Порой такие встречаются и среди хищников.
