— И что же мне делать?
— Есть единственный город на свете, где вас примут без боязни и недоверия. Это Париж.
— А вы?..
— Я намереваюсь завтра уехать из Вены. Если вы обратили внимание, дом уже заперт. Возможно, мы увидимся в Париже.
Месмер, казалось, был разочарован. Он поднялся.
— Последний вопрос, если позволите, — сказал посетитель. — Вам приписывают поразительные познания и огромную ученость. Вы, случайно, не знаете, от какого заболевания страдают тирольские шахтеры?
— Нет. А к чему вдруг этот вопрос?
— Парацельс описывал таинственную и неизлечимую болезнь, которая настигает шахтеров. Я подумал, что если кто на свете и мог бы мне ответить, так это, без сомнения, только вы.
— Увы, мне очень жаль.
Они раскланялись, и Месмер ушел.
Себастьян задумался. Тироль находился далеко от Богемии и, следовательно, Иоахимшталя. Странно было бы, окажись там одна и та же руда. Но все же любопытно: от какой болезни страдали шахтеры? Себастьян пообещал себе, что отыщет ответ.
Но сейчас мыслями он был уже в России.
11. МЫШИ, ПОВЕРЖЕННЫЕ В СТРАХ КОТОМ
Путешествие из Вены в Москву оказалось просто невыносимым. Поначалу Себастьян планировал поменять карету десять раз за время пути, а получилось чуть ли не в два раза чаще. Каждый раз он обещал кучеру значительную надбавку, если тот прибавит ходу. Но, увы, семь военных лет, а также дороги, разбитые кавалерией и военными обозами, оказались непомерным испытанием для карет, которые использовали на износ и к тому же не успевали приводить в порядок.
Каждый раз, когда путешественники садились в карету, они держали пари, на которую сторону она наклонится в этот раз. В трех лье от Кракова на горной дороге треснула ось, пришлось выйти, разгрузить карету и прождать несколько часов под проливным дождем, пока кучер чинил сломанную деталь. При въезде в Варшаву заржавленные рессоры не выдержали тряски, и попутчики, двое торговцев в меховых шубах, повалились на Себастьяна и Франца, издавая чудовищные крики. Сколько раз пассажиры, измученные дорожной тряской, прибывали на очередную станцию полумертвыми от усталости.
Даже Франц, человек спокойный и благодушный, начинал терять терпение. Так, несмотря на крайнюю спешку, Себастьяну за один день пришлось остановиться трижды, в последний раз в Минске. Он не стал рассказывать своему слуге, что сам князь Лихтенштейнский дважды оказывался жертвой несчастных случаев на дороге и дважды чуть не расстался с жизнью.
Несмотря на то что дороги были абсолютно непроезжими, это отнюдь не избавляло путешественников от неприятной необходимости в обязательном порядке останавливаться на таможенных пунктах, когда чиновники — Себастьян невольно задавал себе вопрос, а умеют ли они вообще читать, — проверяли их паспорта и досматривали вещи. Зачастую то же самое происходило и при въезде в города. Что касается паспортов, у Себастьяна их имелось даже несколько: один — Соединенных провинций, поскольку у него была там собственность, второй — княжества Гессен и, наконец, еще один английский, выданный в Гааге послом Йорком.[9] Сен-Жермен показывал один, другой или третий в зависимости от того, какое проезжал государство и в каком отношении находилось оно со странами, выдавшими ему эти паспорта. Впрочем, порой государства были такими маленькими, что путешественники пересекали их за полдня.
Здесь подстерегала особая порода хищников — менялы. Оснащенные своими расчетными таблицами и весами, они обменивали золотые марки на талеры, флорины на дукаты, пфенниги на крейцеры, каролины на соверены и гинеи на франки, рейхталеры, рубли и все, что вашей душе угодно. Конца этому не предвиделось, потому что менялы отчаянно капризничали из-за вышедших из употребления монет, сомнительного вида золотых или слишком ветхих банкнот. Себастьян невольно возвращался мыслями к той главе из Писания, где говорилось о Христе, отхлеставшем их давних предшественников, дабы изгнать из Храма.
Эти торги могли продолжаться очень и очень долго, пока путешественники, прибегнувшие к услугам менял, не достигали цели, но когда они могли продолжить путь, другим пассажирам приходилось дожидаться окончания сделки. Что касается Себастьяна, то он для крупных сумм использовал переводные векселя, кроме того, у него, как правило, оставались наличные после предыдущих путешествий.
