Зак посмотрел на часы. 11.30. Пора позвонить, справиться о погодных условиях.
Телефон был в двух шагах. Как он и подозревал, приближался циклон. Но ему сказали, что его «сессна» опередит циклон и с перелетом на Кадьяк проблем не будет.
Другое дело — паром. В такой шторм пролив может быть очень опасен. Он лениво наблюдал за несколькими пассажирами, прилетевшими из Анкориджа, которые друг за другом проходили к терминалу. Одна старушка показалась ему знакомой.
— По-моему, это миссис Романова, — сказала Ада, его старая домоправительница.
Зак не ответил. Все его внимание было поглощено другой женщиной — блондинкой с длинными ногами. Уже тридцать с лишним часов Зак находился в состоянии тягостного беспокойства. И только сейчас понял, что по вине этой молодой особы. На руках у нее сидела тепло укутанная маленькая девочка.
— Моника! — Он и подумать не успел, как уже громко выкрикнул ее имя и большими шагами направился к ней.
Несмотря на бледность и растерянность, молодая женщина была очень привлекательна. И то же, что заставило Зака так упорно преследовать ее в пятницу вечером, сейчас побудило его спросить:
— Что вы делаете здесь, в Хомере?
Это был не очень удачный вопрос. Он удивился, что она вообще ответила:
— Мы делаем здесь пересадку на паром, направляющийся на Кадьяк.
— Вы шутите! В такую погоду?
— Когда мы брали билеты, погода была отличная.
Девочка у нее на руках взглянула на Зака и быстро спрятала свое личико, уткнувшись в мамину шею.
— Ваша? — спросил Зак.
— Моя. — Она крепко обняла ребенка, словно защищая его. Зак размышлял, почему он никак не оставит ее в покое. Он чувствовал, что и Моника желает того же, особенно когда она сказала: — Боюсь, вы ее напугали.
— Простите, — холодно сказал он и отвернулся. Да, его лицо, возможно, не слишком красиво, но никогда прежде оно не пугало ни одного ребенка.
Позади него стояла жена Пита Романова, известного на Кадьяке рыболова.
— Здравствуйте, Карла, — приветствовал ее Зак.
— Здравствуйте, Зак, — ответила Карла, бросая в сторону Моники и ее ребенка беспокойный взгляд. — Я и не знала, что вы знакомы с моей дочерью.
Ах, вот кто она такая!
— Мы очень мало знакомы. Моника сказала, что вы собрались плыть на пароме.
— Совершенно верно. Моя внучка очень больна и…
— Мама, — оборвала ее Моника, — нам нужно идти…
— Подождите! — Зак поймал ее за руку, но обратился к Карле: — Даже и не думайте об этом. Какой сейчас может быть паром?
Прежде чем Моника успела что-либо ответить, он мягко повернул головку Николь к себе и положил ладонь ей на лоб. Девочка отпрянула от его прикосновения.
— Ребенок весь горит. — Зак укоризненно посмотрел сначала на Монику, а затем на ее мать. — Ей надо лежать в постели, а не болтаться десять часов по штормящему океану.
— Это не ваше дело, мистер Робинсон, — ответила Моника. Несмотря на дрожь в голосе, выражение ее лица было неприветливым.
— Леди, здесь речь идет не о прогулке под дождем. На карту поставлено здоровье ребенка!
— Николь до ужаса боится летать, — вмешалась Карла, сказав это примирительным тоном.
Зак рассматривал девочку, глаза которой блестели каким-то лихорадочным блеском.
— Она выглядит довольно спокойной.
Зак увидел, что в ответ на его замечание глаза Моники потемнели от боли, и это невозможно было не заметить. Зак сам перенес немало страданий, чтобы причинять боль другим людям. Он тоже когда-то был отцом и слишком хорошо знал, как быстро может погаснуть жизнь в маленьком человечке, если эту жизнь не охранять и не беречь.
— Послушайте, — тихо обратился он к Монике. — В этом деле у меня нет личного интереса, но когда-то давным-давно я… я знал маленькую девочку, которая… в общем, которая так и не стала взрослой оттого, что не получила той заботы, в какой нуждалась. Поэтому послушайте меня. Мой самолет стоит за окном, готовый к вылету. Позвольте мне доставить вас и вашего ребенка на Кадьяк.
