Мать сказала:
— Война… По радио передавали… Фашисты напали на нашу землю…
Максим ничего еще не знал. Я нашел его в поле, где он с довольным видом разглядывал свой опытный участок, любуясь новым сортом пшеницы. Несколько лет он потратил на то, чтобы вывести этот диковинный сорт. В будущем году пшеницей Максима должны были засеять десятки гектаров, и он готовился к этому, как к большому празднику.
Увидев меня, он удивился. Я любил его, но не очень увлекался агрономией, и мое появление на опытном участке нельзя было объяснить простой случайностью. Несколько обеспокоенный, он пошел мне навстречу, но все же не удержался и хвастливо сказал:
— Видал, какая пшеничка?
Я целую минуту молча глядел на серебристо-зеленый квадрат, окруженный лесом подсолнечников. В поле медленно проплывали тени облаков. Максим стоял без фуражки, высокий и плечистый; ветер вихрил пряди его темных волос.
Когда я сказал, что началась война, Максим не поверил и улыбнулся. Я рассердился и, махнув рукой, направился к селу. Тогда Максим, быстро натянув на голову фуражку, побежал вперед. Он ни о чем не расспрашивал; казалось, все остальное для него понятно.
Войдя в дом, он недоверчиво оглядел мать и Клавдию, лепивших вареники, как и в прошлое воскресенье, и вдруг обернулся ко мне с сердитым, но уже проясняющимся лицом:
— Ты… звездочет… Я тебя за такие шутки так отлуплю!.. Ну и напугал, чертенок. До сих пор сердце бьется, как телячий хвост.
Максим засмеялся.
Но не успел он стряхнуть с себя неприятное настроение, как подбежала Клавдия и, прижимаясь к нему, оставляя следы муки на пиджаке, тихо заплакала.
Мать чересчур усердно вынимала из чугунного котла уже сварившиеся вареники.
В комнату вошли Роман и Петр. Она тут же усадила их за стол.
— Ну что, вкусные варенички? — спрашивала мать.
Можно было подумать, что ее совершенно не касалась война.
Максим и Роман успокаивали Клавдию, а Петр пробовал вареники, восторгаясь искусством «стряпух».
Изредка мать поглядывала на меня — самого младшего в семье. Я разбирал старые книги, надеясь найти среди них какой-нибудь военный учебник. Как трудно мне было сидеть у стола. В такие минуты мои предки садились на коней и мчались во весь опор на врага. А я листал учебники. Ах, черт возьми! Мне самому хотелось сражаться. Меня охватило такое возбуждение, что невозможно было усидеть на месте.
Мать о чем-то тихо разговаривала с Петром, и по их взглядам я догадался, что они говорят о моей близорукости. В семье привыкли, что мне, «слепцу», суждено оберегать старость матери; такие, как я, в армии не нужны.
Желая подразнить меня, Петр заговорил о том, что нам, холостякам, легко, мол, идти на фронт — никто не заплачет по нас.
Мать покачала головой, а Роман, шлепнув Петра по плечу, невесело пошутил:
— По тебе все наши девчата будут реветь…
Он обеспокоенно поглядывал в окно, ожидая Анну, гулявшую с маленьким Олегом у реки. Клавдия все еще прижималась к Максиму, мокрым лицом касаясь его бритых щек. Тяжело дыша, Максим обнимал жену: он хотел успокоить ее, но не находил слов.
Роман рассердился, глядя на них:
— Перестаньте хныкать! Тебя, Максим, не возьмут на фронт, ты ведь не обучен.
Максим вспыхнул:
— Думаешь, я фронта боюсь?
Клавдия на секунду оторвалась от Максима и недоверчиво поглядела на Романа, как бы спрашивая, правду ли он говорит. Роман, улыбаясь, пожал плечами:
— Послал же бог жену моему брату — души в нем не чает… Еще неизвестно, пошлют ли его на фронт, а она уже белугой ревет. А вот моя женка забежала куда-то и про мужа забыла. Но ведь кто-кто, а я, как политсостав, первый пойду на фронт.
— Положим, первыми уйдем мы, танкисты, — возразил Петр.
— Вон и твоя спешит, — сказала мать Роману, взглянув в окно, и тихо прибавила — Да не расстраивайте вы себя, хлопцы, может быть, еще обойдется. Давайте лучше обедать.
Оставив сына в соседней комнате, Анна Степановна неторопливо переступила порог. Внимательными глазами разглядывала она всех. С таким вниманием она изучала нас, учеников, когда чувствовала, что в классе не все в порядке.
Роман с нарочитым огорчением сказал:
— Где же ты ходишь, Аня? Видишь, как другие жены горюют? Клава уже наплакаться успела…
