– Привет! – машинально сказал Маркиз, но тут же повернулся и вылупил глаза. – Лолка! Что ты тут делаешь?
– Я прощаюсь с жизнью, – грустно ответила Лола. – Ленечка, очень хорошо, что ты явился мне перед смертью, я должна попросить у тебя прощения за все!
– Ты мне лучше скажи, как ты сюда попала? Следила за мной, да? Шпионила?
– Теперь это уже не важно, – твердо ответила Лола, – все равно я скоро умру! И я обязательно должна тебе покаяться! Я сожгла утюгом две твои рубашки – голубую и ту, в полосочку!
– Да черт с ними! – небрежно ответил Леня, думая о своем.
– Я испачкала твой пиджак и сказала, что Перришон на него нагадил!
– Да что ты? – оживился Леня. – Знаешь, честно говоря, я подозревал нечто подобное, потому что попугаи, пардон, не умеют какать фиолетовыми чернилами!
– Я нечаянно стерла четыре файла из твоего компьютера и сказала, что это Аскольд лапой нажал кнопку!
– Что-о? – переспросил Леня, не веря своим ушам. – Ты посмела подставить несчастного кота? Да как у тебя язык повернулся? Оболгать честнейшее создание!
В гневе Маркиз встал и двинулся на Лолу, потрясая кулаками. Он был ужасно привязан к своему коту и не мог стерпеть такого с ним обращения.
– А я-то тебе поверил! – кричал он. – Подумать только, я наказал Аскольда! Я его ударил! Это подло – сваливать вину на бессловесное создание!
С этими словами Леня подошел еще ближе и в гневе тряхнул Лолу за плечи.
– Подумаешь, ударил! – по инерции завела было Лола. – Два раза шлепнул газетой! Я видела! Ничего с твоим ненаглядным котиком не случилось!
Тут она остановилась, как будто налетела на невидимую преграду:
– Постой-постой! Это ты меня сейчас тряхнул?
– И еще тряхну! – сварливо отозвался Маркиз. – Никому не позволю обижать моего кота!
– Ленька, так ты, выходит, настоящий? – в полном изумлении спросила Лола. – Ты не явился мне перед смертью? Ты не призрак? Не галлюцинация? Ты живой?
– Совсем сдурела! – констатировал Леня, покрутив головой. – Да я живее всех живых!
– А тогда не смей меня хватать! – заорала Лола. – Из-за тебя все! Опять вляпался в историю!
– Сидела бы дома… – начал Леня.
– А тогда ты один бы тут утонул! – Лола вдруг заревела и бросилась ему на грудь. – Ленечка, это ужасно! Мы утонем тут, в этом отвратительном подвале!
– Ну ладно, ладно, – проговорил Маркиз, – я больше не сержусь за Аскольда.
– Ленечка, прости меня! – заныла Лола. – И поцелуй перед смертью!
– Некогда, – отмахнулся Леня, внимательно наблюдая за водой, – не до поцелуев тут…
Вода достигла уже до колен, они еле удерживались на столе. Из ржавых труб в стене по-прежнему хлестало. Вода тихо плескалась, только посредине комнаты Леня заметил небольшой водоворот. И, странное дело! – крысы срывались со стен, подплывали к этому месту и целеустремленно ныряли.
– Что это они делают? – удивился Леня.
– Да какая тебе разница! – Лола обиделась, что он не захотел ее поцеловать, и надулась.
– Это ты зря, – серьезно сказал Маркиз, – крысы – очень умные создания.
– Умнее тебя? – насмешливо спросила Лола.
– Да, потому что их много. У них коллективный разум. Лолка, когда пол был еще сухой, ты не заметила там люка или решетки?
– Кажется, что-то было… – неуверенно сказала Лола, – вот тут…
– Так какого черта ты молчала? – вспылил Леня и нырнул в нужном месте.
Он появился через минуту.
– Все в порядке, я снял решетку, ты пролезешь! Ныряй! Да не бойся, после люка там нужно пройти под водой десять шагов! Сможешь?
– Да я же на море родилась! – машинально ответила Лола и спохватилась: – Так мы можем спастись?
– Очень вероятно, – ответил Леня, подталкивая ее к краю стола. – Прыгай!
– Постой! – вскричала Лола. – Моя сумка!
Сумочка плавала неподалеку.
– Какого черта! – рассвирепел Маркиз. – Тут жизнь в опасности, а она о сумке думает!
– Достань ее! – умоляла Лола. – Без нее я с места не тронусь!
– Да ты что – совсем с ума сошла? Какая-то сумка тебе дороже жизни?
– Это не просто сумка! – воскликнула Лола. – Там Пу И!
– Ну что за кретинка! – в сердцах крикнул Леня. – Мало того, что сама полезла в пекло, так еще и собаку с собой потащила!
Он подгреб к сумочке и вытащил ее из воды. Пу И сидел тихо, смотрел грустно, очевидно, уже приготовился к смерти.
