Следующей проблемой стала походка, но как только Лиза сообразила при ходьбе чуть пружинить и «переваливаться, как беременная гусыня», из неё вышел отличный пацан, с двух шагов не отличить. Все эти тонкости и особенности ей давались удивительно легко.
Ох, зря я так оптимистично думал, конечно. Но Лизиного авантюризма на тот момента хватало на нас обоих, причём с избытком, так что останавливаться на достигнутом, переодеться обратно и спокойно разойтись нам и в голову не приходило.
– Так. Араба я последний раз видел той зимой, на каникулах. Знаем друг друга года три уже, познакомились, когда он мне ролики чинил. Если скажет что-то о прошлом – пожимай плечами, у меня память на события так себе, и это все знают, – наставлял я. – Вообще, говори поменьше, авось сойдёт… А, да! Если спросит что-то о родителях – хмурься и отводи взгляд. Тема неприятная.
– А что с ними?
– В процессе развода. Уже лет пять, – отрезал я, отводя взгляд. Поймал себя на этом и невольно улыбнулся: – В общем, примерно как я сейчас сделал. И следи, – поспешно сменил я тему, – в каком роде о себе говоришь. «Я пошёл», «я подумал»… И звать тебя не Лизой.
– А Мишей?
– Редко. Чаще всего Холин. Иногда Михаил, Миха… Хотя кто там тебе может встретиться, разве что Саня-Шумахер – мой друг. А больше никто из моих знакомых, наверное, у Араба никогда и не бывал. Будем надеяться, что и Шумахер в этот раз не нагрянет в самый ненужный момент…
– А Шумахер этот… кто?
– Вместе в детстве за одной партой сидели, – отмахнулся я. – Чёрный чуб да передний зуб сколот… ну это ладно. Да, и ещё, если Араб будет спрашивать, скажи, что вернулся я, то есть ты, вчера ночью… Так, что там ещё может быть, – я потеребил мочку уха, и Лиза, внимательно глядя на меня, повторила мой жест. Это было правильно. – А, вот, вспомнил. Ты пиво – пьёшь?
Лиза замотала головой.
– Молодец какая… Значит, если тебе не повезёт, придётся терпеть. Но запомни, что светлое я не люблю, – тут я почему-то смутился и честно признался: – Ну, точнее, тёмное не люблю чуть меньше, – после чего снова задумался, оглядывая своё «отражение».
Вышло у нас с Лизой общими стараниями так похоже, что голова шла кругом. Я уже исщипал весь локоть, прогоняя дурацкое ощущение, что всё это всего лишь странный затянувшийся сон. Для сна всё было слишком детально, подробно, слишком много ощущений… И локоть, покрасневший от моего усердия, болел. И большой палец на ноге тоже.
Мне в голову пришла очередная мысль, и я её поторопился озвучить, пока не забыл:
– Брюки в шорты не отстёгивай. Впрочем, там и так молния заедает…
– А почему не отстёгивать?
Вместо ответа я закатал левую штанину и продемонстрировал старый шрам от колена до середины голени.
– На роликах на горке очень неудачно упал три года назад, всё себе там стесал. Араб мне как раз после этого их чинил. И ролики я с тех пор… недолюбливаю. Запомнила?
Лиза медленно и серьёзно кивнула. Сглотнула нервно, и тут я спохватился:
– Шея! Кадыка же у тебя нет, – я критически пощупал свой. – Лучше перестраховаться…
Лиза выудила из кучи вещей чёрно-зелёную арафатку, повязала на ковбойский манер, и проблема оказалась решена. Мы посмотрели друг на друга и тяжело вздохнули. У меня оставалось пятнадцать минут до выхода, иначе я бы опоздал на электричку, а автобус днём не ходил вовсе, только ранним утром два рейса да один ночной, тот самый, которым я из Москвы позавчера вернулся… Так что или мне скоро выходить, или я попаду к Дасе только через четыре часа.
Лиза нервно подёргала за кончик арафатки, я оглядел свою копию последним критическим взором, но тот на удивление ни обо что не зацепился.
– Ну, как-то так, – неохотно подвёл итог я. – Звони если что, телефон я тебе дал. Удачи!
Лиза торопливо закивала, убрала в карман брюк бумажку с аккуратно перерисованной с клинка арабской надписью и почти бегом выскочила из комнаты. Доказывая, что дурацкая затея имеет право на жизнь, ни о чём не подозревающий дед окликнул Лизу, выглядывая в коридор:
– Михаил! Мусор выкини!
Я замер у себя в комнате, затаив дыхание, а Лиза, судя по звукам, забрала у деда пакет с мусором, пробормотала, что скоро вернётся, и убежала. Что скоро вернётся, подумал я, это она хорошо придумала. Иначе как бы я объяснял своё появление?
