- Ну что из того, если и посмотрел, девочки мои цветущие? - вмешалась в разговор тетя Ясемен. - Если не на вас, то на кого же должен засматриваться молодой парень?
- Молодой, тетя?
- Если не молодой, то какой же он? Вспоминаются мне дни, когда я взваливала малыша на спину и таскала к отцу в стойбище - будто это было вчера. - Она вздохнула. - Эх, дни летят словно ветер. Подумать только, о господи, вчерашний ребенок, теперь, слава богу, вон какой богатырь.
- Тетя, кому же из вас я должна теперь верить? - Взглянув на меня, хитро улыбнулась Шахназ. - Гюльназ утверждает, что он на индюка похож, а ты говоришь - на богатыря. - Потом, обернувшись ко мне, спросила: - А ты как считаешь, Эльдар?
- А тебе как хочется? - ответил я вопросом на вопрос.
- Мне? Чтобы он был человеком.
- Ой, а богатырь разве не человек? - опять засмеялась Гюльназ. - Тетя Ясемен, тебе не мешает вправить мозги своей племяннице. С утра не давала мне покоя, все твердила: пойдем посмотрим, что за парень этот Рамзи. А теперь издевается над ним.
- Нет, дочка, не издевается. Шахназ не такая девочка, просто мы шутим... И потом, почему над Рамзи надо издеваться? И осанка, и имя, и, слава богу, ученость у него есть. Не правду ли я говорю, сынок? - наконец обратилась она ко мне, но я не знал, что ответить. При мысли, что Шахназ с другого конца села пришла сюда, к тете Ясемен, только для того, чтобы посмотреть на этого Рамзи, я почувствовал укол в сердце.
"Подумать только, два дня назад она была готова умереть за меня. А теперь прискакала посмотреть на этого индюка, как метко заметила Гюльназ. Не странно ли? Но все равно она одним глазом все время следит за мной".
Тут что-то произошло во дворе, внизу послышался громкий смех. Рамзи, размахивая руками, что-то говорил, а окружающие его люди восхищенно слушали.
- Вот потеха... Тюрьма в селе! И забавно, и романтично!
- Что ты сказал, сынок? Что такое - романтично?
Меня охватил ужас: "Это говорят о нас, об отце говорят!"
- Романтично - значит, выдумано... как вам объяснить... - Рамзи, жеманно оглядываясь, пытался подобрать слово. - Ну, в общем, то, что в жизни невозможно. Такое мог выдумать только наш дядя Алмардан. Между нами говоря, в чем же его можно упрекнуть? У такого безграмотного местного правительства такая будет и тюрьма...
Я чуть не соскочил с веранды прямо в круг тех людей, которые, обступив Рамзи, хохотали над каждым его словом, как вдруг почувствовал прямо у своего уха дыхание Шахназ,
- Смотри, Эльдар, на кого похож этот Рамзи? - Девушка как будто прочитала мои мысли.
- На кого же?
- На черепаху, которая только что вылезла из своего панциря и теперь уже его не признает.
"Спасибо, Шахназ! Ты поняла, что происходит в моей душе, что я могу на глазах у всех этих людей броситься на этого павлина, а тогда отец снова засадит меня в эту злосчастную тюрьму".
Я поднялся. Надо было уходить отсюда. Не то... кто знает, чем все это могло кончиться.
Девочки тоже молча последовали за мной. Тетя Ясемен не пыталась нас удерживать. Она тоже все поняла.
* * *
Больше я не видел Рамзи. За несколько дней до начала занятий до меня дошли слухи, что он уехал в Ленинград. Сам не знаю почему, но я облегченно вздохнул, будто исчезла преследовавшая меня все эти дни черная тень.
Но ее сменила другая. Это была всегда излучающая свет терпения Шахназ. Может быть, после отъезда Рамзи просто высвободилось место? Нет, это было не так.
Тень Шахназ преследовала меня повсюду. Рано утром, когда она выходила на веранду поливать цветы, она бросала взгляды на наше окно; по вечерам, когда она спускалась со скалы Кеклик, погоняя желтого теленка, мне казалось, что она все время не выпускает из виду нашу веранду. Эти постоянные и молчаливые преследования начали здорово меня раздражать.
Но говорите мне что угодно. Хоть я и считал Шахназ еще ребенком, хоть смеялся в душе над этими ее поступками, хоть я и ворчал на нее, но, если в течение одного дня не чувствовал взгляда ее черных глаз, устремленных мне то в лицо, то в затылок, мне казалось, что чего-то не хватает, и я находил тысячу поводов, чтобы ее повидать.
