Исламабад погрузился во мрак. Время от времени раздаются сигналы воздушной тревоги, слышны взрывы в районе аэропорта Чаклала. Курьер-мотоциклист привез приглашение на пресс-конференцию, которая должна состояться утром в здании службы безопасности. Но она неожиданно была отменена.
— Я могу предложить вам по чашке кофе, но никаких новостей, — сказал подтянутый молодой офицер в форме ВВС. — Все новости сообщены ночью. В полдень президент выступит по радио.
Пожилой швейцар в отеле встретил меня словами:
— Опять война! Говорят, что сегодня утром бомбили Лахор…
— Аэродром или город? — спросил я.
— Какая разница? Здесь все так близко.
Газеты вышли с портретами Яхья-хана в полной генеральской форме. Его обращению к нации, впервые произнесенном не по-английски, а на урду, был придан особо эмоциональный характер.
Одновременно в Западном Пакистане искусственно подогревались шовинистические настроения и антисоветская истерия: те, кто стоял у руля, любыми способами стремились заранее объяснить причины провала своей политики не чем иным, как подписанием в августе 1971 г. советско-индийского Договора о дружбе.
Плакатики «Разгромим Индию!», отпечатанные типографским способом, продавались по полтиннику в любой книжной лавке и наклеивались на стекла автомобилей. Все рейсы на воздушных линиях отменены — это значит, что мы остались без почты. Даже карачинские газеты будут приходить в лучшем случае на третий день. Полное затемнение объявлено на всей территории. Автомобили превратились в грязные чудовища: все блестящие детали, а также корпуса по распоряжению властей замазаны жидкой грязью. Мне сразу вспомнился сентябрь 1965 г. Тогда я улетел из Карачи последним самолетом, и все выглядело примерно так же.
Население роет щели. Некоторые мажут грязью наружные стены своих коттеджей. Смысл непонятен. Какое-то надругательство над домами в этом маленьком чиновничьем городке.
Первые дни войны прошли под «Гром победы, раздавайся». Уже 5 декабря «Пакистан тайме» вышла под шапкой: «46 индийских самолетов уничтожено. Захвачено пять пилотов». Заголовок рядом гласит: «Теперь — 48». В заметке уточняется, что еще два самолета были сбиты во время ночного налета на Карачи. «Нью тайме» сообщает: «Пакистанские войска захватили Дева, Дха-рам, мемориал Кайсар-и-Хинд и деревню Пакка». Известия о воздушных боях газета подавала как информацию о матче:
«Авиационный матч Пакистан — Индия
Потери Пакистана 2
Потери Индии 48
Пакистан ведет 46».
На следующий день Индия признала Бангладеш, а Пакистан немедленно разорвал с Индией дипломатические отношения. (Характерно, что во время конфликта 1965 г. формального разрыва отношений не было.) На вечерней пресс-конференции военные выглядели довольно мрачными. Настала пора критически относиться к победным заголовкам.
Все дни стояла прекрасная погода — солнечная и прохладная. Только кроваво-красные закаты напоминали, что эта земля находится под знаком Марса. Но люди гибли под огнем и бомбами в горах Кашмира и в пустыне Качского Ранна даже в такие чудесные дни. Сообщается, что, как и в 1965 г., на линии прекращения огня в Кашмире захвачен город Чамб. Переправа через реку Тави продолжается.
Список трофеев растет, как снежный ком. (По-моему, преувеличением грешили обе стороны.) Но никакие победные реляции не могли прикрыть общее трагическое положение, особенно в Восточном Пакистане. Генерал Фарман Али 6 декабря заявил: «За исключением нескольких участков, пакистанские войска полностью контролируют положение», а через три дня Дакка была осаждена. Судя по газетам, после «полного контроля» положение сразу стало «угрожающим», а затем «критическим». На Западе даже в ночь перед прекращением огня в районе Шакаргарха шли тяжелые танковые бои.
С момента начала военных действий департамент прессы почти ежедневно проводил пресс-конференции для местных и иностранных журналистов. Сначала эти брифинги устраивались в грязноватой, напоминающей сарай комнате, именуемой «пресс-рум», затем перекочевали в элегантный зал отеля «Интерконтинентал». Порядок был одинаков. С короткими сообщениями о развитии боевых действий выступали офицеры — представители трех родов войск, затем слово для политического обзора предоставлялось чиновнику МИДа.
