Автор романа описывает землетрясение и наводнение, которые одновременно обрушились на Великий город и обрекли его на гибель.
«…С ужасным шумом рушились дома, заглушая на мгновения подземный гул. Гремели, сталкиваясь, огромные камни. Стены, колонны — все низвергалось от толчков… Волны смотрели, как молнии избивают черные тучи, и яростно хохотали. Земля содрогалась от тяжких ударов. Великолепные дворцы, веками накопленные богатства исчезали в один миг… Мохенджо-Даро погибал. Теперь бесполезно было взывать к богам. Камни беспощадно губили людей. Земля разверзлась… Казалось, тысячи молотов гневно дробили весь мир».
В самом деле, существует гипотеза, объясняющая гибель Мохенджо Даро резким изменением русла Инда после сильного тектонического сдвига.
В 1964–1965 гг. в одной из частей города были исследованы его ранние слои — раскопки ушли вглубь на 12 м. Поэтому бывшие колодцы стоят сегодня среди кварталов, как обломки заводских труб. Ученые определили четыре периода надстроек. Три из них были однотипными и лишь самый поздний отличает некоторая поспешность: не все кирпичи обожжены и уложены они без прежней тщательности, характерной для более ранних периодов. Это следы последних десятилетий пятивековой жизни города. Потомственные строители не могли утратить вдруг секреты мастерства, передававшегося из поколения в поколение. Поэтому вполне допустима версия, что дома и колодцы неумело достраивали пришельцы, сменившие коренных жителей, погибших или покинувших Мохенджо-Даро.
Американский исследователь Р. Райнес обнаружил в одном из кварталов человеческие скелеты, разбросанные в неестественных позах. Они как бы свидетельствуют о насильственной смерти людей от рук захватчиков.
М. Уилер и С. Пигот — сторонники сходной теории об уничтожении населения древних городов племенами ариев, нахлынувших с севера. Отметим, что во всех этих версиях неизменно присутствует тот или иной «фактор внезапности».
Впрочем, против каждой из теорий выдвигаются вполне аргументированные возражения. Последние исследования американских гидрологов, например, позволяют сделать вывод, что в течение по крайней мере четырех тысячелетий никаких существенных изменений в климате и ландшафте долины Инда не произошло.
Разумеется, дать окончательный и достоверный ответ на вопрос о причине гибели древней цивилизации — задача пока непосильная, но некоторые мысли, высказанные Анатолием Щетенко, казались мне интересными и во время следующих поездок «обросли деталями». Поэтому я решил познакомить с ними читателей.
Явления, которые в конечном итоге привели хараппскую цивилизацию к гибели, нельзя объяснить только разгулом стихии или набегом завоевателей. Большую роль сыграли причины экономического порядка. До определенного периода весенний урожай — «раби» давал достаточно зерна, чтобы прокормить 35–40 тыс. жителей города. Однако население быстро росло, а кроме того, нужно было обеспечить питанием и разросшуюся сельскохозяйственную округу. Возникла необходимость получения двух урожаев, но для осеннего урожая — «харифа» необходим дополнительный полив. Есть основание полагать, что в хараппские времена уже существовали сложные ирригационные сооружения, которые впоследствии были разрушены и скрыты под могучими аллювиальными наслоениями. Однако люди, жившие в то время, не могли бороться с такими напастями, как засолонение и заболачивание почвы. Не заботились они и об окружающей природе. Вокруг города были сведены леса. По самым скромным подсчетам, только для обжига 5 млн. кирпичей, вложенных в городские сооружения, потребовалось уничтожить более 400 га лесных угодий. Возможно, это и послужило причиной того, что Инд изменил русло и ушел на несколько миль от стен Мохенджо-Даро.
Эпидемии и внутренние неурядицы тоже сыграли не последнюю роль в гибели хараппской цивилизации. Попытка освоения новых земель не увенчалась успехом. На рубеже III и II тысячелетий до н. э. хараппские форпосты появляются в верховьях Ганга, Рангпуре и других местах, но в одних случаях поселенцы были вытеснены аборигенами, а в других — ассимилировались и утратили связи с метрополиями. Кризис углублялся. Воинственные кочевники, ждавшие своего часа, нанесли последний удар по ослабленным городам.
