Типичная семейная идиллия.
Мужчина лежал на диване, смотрел в телевизор, где по зеленому полю бегали какие-то желто-синие фигурки. Женщина хлопотала на кухне, откуда тянулись, разносясь по квартире, будоражущие запахи, что-то гремело и шкворчало. Почему-то подобная картинка считается символом мещанства и скучной семейной жизни — диван, продавленный телесами мужа, говорящий «ящик», жена в халате и в бигуди, с руками по локоть в тазике с фаршем, нетерпеливые крики: «Ну, готово, что ли?!»
Хотя на самом деле это и есть идиллия двух человек — мужчины и женщины, которым больше никто не нужен. Им довольно для счастья друг друга. Чтобы одна «половинка» лежала в соседней комнате, а другая готовила ей ужин на близкой — рукой подать — кухне. Чтобы все было как всегда, привычно, понятно и уютно…
— Что, когда там ужин?! — крикнул мужчина.
— Да сейчас уже, скоро, потерпи.
А как терпеть, когда запахи втекают в ноздри, раздражая рецепторы, и слюна течет, как у собак Павлова, которых не кормили неделю?
Мужчина отбросил пульт, встал и потащился на кухню клянчить чего-нибудь перекусить.
Зашел. Присел к столу.
— И чего ты пришел? — спросила женщина, выгребая что-то из духовки, одновременно смешивая, посыпая и поправляя прическу.
— Пришел… посмотреть, — ответил мужчина.
И точно — стал смотреть. Как женщина занимается исконно своим делом, готовя пищу своему мужчине, пришедшему с охоты. Он смотрел, как она ловко движется по кухне, как в ее руках мелькают нож, ложки, лопаточки, солонка. Как быстро переступают ножки в лохматых шлепанцах, как круглятся и перекатываются под халатом разные выпуклости.
Смотрел. И как у собаки Павлова, у него один инстинкт, более сильный, начинал вытеснять другой, отчего куда-то ушла слюна и во рту пересохло.
Он тихо подошел, обнял женщину сзади и властно притянул к себе.
— Ты чего, ну, сейчас будет готово. Потерпи еще пять минут!
— Да я не из-за этого. Ну ее — эту еду. Что-то я не голодный. То есть голодный, но ужин может, кажется, подождать.
Женщина прильнула к мужчине, повернула голову, ткнулась носом ему куда-то в шею.
— Постой. Сгорит же все!
— И ладно. Пусть горит. Синим пламенем. — Мужчина потянул женщину от плиты.
— Погоди, дай выключу.
Она с трудом дотянулась, повернула ручки переключателей. Открыла кран смесителя…
— Руки! У меня руки грязные, они луком пахнут!
— Ну и пусть пахнут. Пусть это будет приправой.
Мужчина подхватил женщину и потянул ее в комнату, к дивану, против которого стоял телевизор, где по экрану бегали разноцветные фигурки, но до них никому не было дела.
— Ну, ты какой-то… Ты прямо…
— Какой?
— Неугомонный. Просто какой-то альфа-самец.
— Голодный альфа-самец, который сейчас тебя съест.
— Всю?
— Всю!
На кухне, журча, текла вода из незакрытого крана. Всё текла и текла… В духовке что-то тихо шкворчало. А на доске были разложены недорезанные овощи…
Эпизод двадцать седьмой. Четыре месяца и двадцать восемь дней до происшествия. Продолжение
— Ну, ты, Игорь, даешь! Мы чуть жаркое не сожгли!
— Я что, виноват, что ты вкуснее жаркого?
— Но я же жена, я должна накормить своего самца.
— В первую очередь ты должна его ублажить! Таков закон джунглей!
— Ублажила?
— Более чем!
Мужчина и женщина лежали на продавленной тахте, прижавшись друг к другу. Против телевизора. На экране разноцветные фигуры перестали скакать по зеленому полю, и теперь на их месте что-то вещала, шевеля губами и многозначительно поводя глазами, говорящая голова. А другая ей отвечала. Звук был выключен. Зазвонил телефон. Женщина вопросительно взглянула на мужчину. Телефон был ее.
— Возьми, — кивнул Игорь, блаженно вытягиваясь на тахте в полный рост, так что суставы хрустнули.
Мария привстала, потянулась за дребезжащим мобильным.
— Да… Что? — Отодвинула мобильник от уха, прикрыла ладошкой, сказала удивленно: — Это тебя.
— Меня? Кто? — Игорь взял протянутый мобильный. — Слушаю!
— Слушай… — сказал знакомый голос. — И постарайся услышать! Мы тебе уже звонили — просили помочь в получении кредита. Там нужна только твоя подпись…
— Вы что, от Сурена?! — перебил Игорь. — Тогда я требую…
— Какой Сурен? Не знаем никакого Сурена. Мы сами по себе! Нам нужен кредит, который ты тормозишь. Надеюсь, ты понимаешь, что если мы не договоримся… То мы договоримся по-другому!
