Он молча погрозил ей пальцем.
— Так разрешите?
— Разрешите! Разрешите, пожалуйста! — на все голоса взмолились девочки.
— Илья Титович, если вы только скажете «нет», мы никуда с вашей фабрики не уйдём. — Дуся Комарова стояла рядом с Наташей, и директор невольно подумал, что вдруг, не дай бог, и правда не уйдёт; тогда ему ни за что не устоять против них двоих. — Вот так и останемся здесь на всю жизнь.
Все рассмеялись.
— Это шантаж, — покачал головой Илья Титович. — За него в тюрьму сажают. Настоящая уголовщина.
— Что же вы всё-таки скажете? — не унималась Дуся.
— «Нет» не скажу.
— Ура! — обрадованно зашумели, запрыгали в зале.
— Но и «да» не скажу.
— А что же?
— Надо ещё подумать…
Илья Титович хитрил. Для него самого это уже было делом решённым: не разрешать! Во время художественного совета — не разрешать. Расписание моделей магазинам — мероприятие слишком серьёзное, от него зависит работа фабрики на весь следующий год.
В любой другой день — пожалуйста!
Накануне художественного совета на столе измочаленного вконец директора фабрики зазвонил телефон.
— Слушаю!
— Говорит Сергеев. Здравствуйте.
— Здравствуйте. — Директор озадаченно морщил лоб. — Чем могу служить?
— Дело у меня не служебное, Илья Титович.
«Ага, по имени-отчеству», — отметил директор.
— Виделся вчера с инструктором вашим, Натальей Петровной. Расстроенная такая…
«Побежала-таки жаловаться…»
— Она к вам тут с просьбой одной обращалась… Может, всё-таки сделаете?..
«Дать им хороший материал? Да ведь угробят, угробят!»
— Девочки так старались. Она всё время с ними занималась. Вы уж разрешите им завтра выступить. Ребята из школьного оркестра как раз свободны…
«Только и всего?»
— Пожалуйста! — произнёс директор обрадованно. — Пришла бы ко мне, и решили бы на месте. Очень нужно было ей вас беспокоить. Вот она всегда так. Уж я ей скажу!
— Нет, нет, не говорите, пожалуйста, ничего. Пусть она не знает, что я вам звонил…
— Ну и язва! — бормотал Илья Титович, опуская трубку на рычаг. — Надо же: пожаловаться по такому ерундовому поводу. Небось наговорила там…
Который это Сергеев, интересно? Горисполкомовский, наверное. Или из управления?.. Нет, скорее, горисполкомовский.
Ещё в милиции Сергеев есть, в отделе борьбы с хищениями. Хотя к нему Наталья вряд ли пойдёт…
Да мало ли какой Сергеев! Начальство есть начальство… Любое.
Ну что за привычка бегать жаловаться!
Художественный совет прошёл довольно бледно. Подготовленные наспех к роли манекенов смазливенькие швеи, молодые закройщики, теряясь и краснея, неловко топтались по сцене, демонстрируя новые модели рабочей одежды, которые фабрика рассчитывала выпускать в будущем году.
Зал молчал. Не было ни хлопков, ни одобрительных возгласов. Но Илью Титовича не покидала уверенность, что модели пройдут. Он сделал верную ставку. Рабочей одежды, даже такой простенькой и непритязательной, в продаже почти нет. А спрос на неё большой. Куда деваться директорам магазинов?
Он искоса поглядывал на свою соседку по месту — директора центрального универмага, шумливую и насмешливую Варвару Борисовну. Она недовольно кривила губы.
— Возьмёшь, Варварушка? — прошептал он ей на ухо и прищурил глаз.
— Хитёр! — покачала она головой. — И как только ты сообразил!
— Интуиция. По-простому — нюх.
— Хоть бы чуть украсил. Строчка там. Или сутаж.
— Себестоимость выше. Нет никакого резона.
— Некрасиво ведь.
— Ты и так возьмёшь. А не возьмёшь — и без тебя от желающих отбоя не будет.
— Разбойник!
Он удовлетворённо потёр руки, не скрывая торжествующей улыбки.
Пошли последние модели. Илья Титович встал, прошёл на цыпочках за кулисы. Там уже стояли со своими трубами и гитарами ребята из оркестра.
— У тебя всё готово, Наталья?.. Перерыва не будем делать, сразу начинай. И смеху, смеху побольше. Частушки там, свистопляски всякие. Мне заказчиков надо настроить на весёлый лад. Посмеются — добрее станут.
— Будет смех, Илья Титович.
— Хоть раз от тебя польза! А то взяла моду: как что — сразу жаловаться!
— Кому я жаловалась?
— Знаю уже, знаю кому. Выяснил… Ну, давай!
Он вернулся на своё место рядом с Варварой Борисовной. В зале погас свет.
