Цели временного сознания – это существование во времени, гармонизация интенсивности, качества, продолжительности и формы полученной энергии для расшифровки временных сценариев, закодированных в нервной системе и ДНК.
Можно говорить об этике пространства и эстетике времени: освоении пространства и растяжении или сокращении времени. Четыре пространственных импринта подчиняются законам физики Ньютона. Три “временных импринта” подчиняются законам фишки Эйнштейна (чуть позже мы подробно рассмотрим применение эйнштейновских и лоренцовских демонстраций ковариантности пространства и времени к растяжению и сокращению опытного времени).
Временное сознание поддерживают три нервных контура: пятый, шестой и седьмой.
Пятый контур занимается временем тела (сенсорно и соматически).
Шестой контур занимается временем нервной системы.
Седьмой контур открывает время ДНК.
После этого краткого отступления перейдем к рассмотрению трех трансцендентальных контуров нервной системы.
Контур наслаждения “Это прекрасно”
Контур наслаждения отвечает за опыт, регистрируемы! внешними и внутренними органами чувств. От интрорецепторов соматической системы поступают афферентные сигналы, несущие информацию о состоянии систем дыхания, кровообращения репродукции, пищеварения, выделения и пр. От экстрорецепторов поступают сигналы, несущие зрительную, слуховую, тактильную, вкусовую, обонятельную, температурную, осмотическую, механическую, болевую и кинестетическую информацию. Впервые импринт наслаждения возникает при трансцендировании пространственных импринтов и непосредственном восприятии данных чувственного опыта. До сих пор внешние и внутренние органы чувств подают сенсорные сигналы личиночным кондиционированным системам. “На красный свет светофора стой; на зеленьный свет светофора иди”. В новом состоянии сознания “красное” “зеленое” воспринимаются как зоны пульсирующей световой энергии, меняющейся по интенсивности, волновой частоте продолжительности. Глаз “не видит объекты”, а регистрирует непосредственный чувственный опыт, не прерываемый деятельностью ума третьего контура. Когда оперирует этот контур интенсивность ощущений чрезвычайно возрастает, фокус внимания обнажается, а сигнал теряет форму, превращаясь в сложный энергетический узор. Поскольку нервная система оперирует как биохимическая система, ощущение наслаждения интегрируется с пространственным кондиционированием. Условно-рефлекторные сигналы со стороны личиночных контуров не отфильтровываются, а приводятся в соответствие с волновыми импульсами непосредственного восприятия. Это форма восприятия мастеров дзэн-буддизма, художников и курильщиков марихуаны.
Здесь мы сталкиваемся с парадоксом и ужасом временного сознания. Переход к “безмолвному полушарию” подразумевает разрушение закрепленных на уровне условных рефлексов ценностей. Кажется, что сознание вторгается во все запретные и опасные сферы: “ниже”, “сзади”, “слева”, и “неконтролируемое, опасное и безответственное”. Первый контур вопит: “Опасность! Тревога!” Второй контур кричит: “Будь осторожен! Ты беспомощен!” Третий контур предупреждает: “Неизвестность! Берегись! Ты не прав!” Четвертый контур шепчет: “Грех! Безответственность! Осквернение половой роли!”
Инстинктивные страхи, переживаемые парашютистами, ловцами жемчуга и цирковыми артистами, бросающими вызов смерти, – это лишь малая доля того вселенского ужаса, который мгновенно охватывает нервную систему, трансцендировавшую четыре личиночных контура жизнеобеспечения.
Мы можем понять ощущения табу, благоговейного страха, отчуждения, интерпретируя их как опасность, ступор, сумасшествие и одержимость дьяволом. И точно так же мы можем понять ликование, ощущение прекрасной определенности, возрождения, философского откровения, которыми сопровождаются открытия, выполненные мужественными, эмоционально устойчивыми, интеллектуально подготовленными и сексуально надежными индивидами. Кора “нового” полушария также реальна и не возделана, как “новый” свет Колумба.
Импринт наслаждения открывает тело как инструмент наслаждения свободой. Точно так же мы когда-то “открыли”, что автомобиль можно использовать не только как инструмент выживания, власти, работы или сексуального статуса, но и для получения удовольствия от вождения. Радостное управление телом становится гедоническим искусством.
