Фаррен остановился и взглянул на меня с сомнением.
– Думаешь, он простит меня?
Я улыбнулась, отстегнула поводок и положила на тумбочку.
– Полагаю, тебе он простит что угодно. А теперь иди! Присоединюсь к вам… – взглянула на часы, – через сорок пять минут. Так что ведите себя прилично. Давай, вали отсюда!
Он бросился к двери, обняв меня на бегу.
– Я обожаю тебя, Шейн. Ты лучше всех.
Я вздохнула, глядя на закрывающуюся за ним дверь:
– Если бы и Бен так думал…
Примерно по прошествии часа (лучше подстраховаться), оставив в своей комнате сладко спящую Лулу, я постучалась к Мишелю с Фарреном. Мишель с сияющим лицом открыл дверь и заключил меня в свои крепкие объятия. Потом шагнул назад, втащил меня внутрь и широким взмахом руки обвел помещение, демонстрируя окружающее великолепие. На всех поверхностях были разложены десятки аккуратных бумажных свертков.
– Мы готовы, – торжественно объявил он. – У моего Фаррена поразительный талант правильно складывать одежду.
Фаррен подошел, улыбаясь, и обнял Мишеля за плечи.
– Да, я тоже прощаю тебя, олух этакий, – ласково произнес он.
Я с улыбкой обняла обоих.
– Да уж, не ожидала, что вы будете заниматься складыванием одежды. Рада, что вы наконец помирились. И теперь моя кушетка вернется в мое полное распоряжение.
– Эй! – воскликнул Фаррен с деланным негодованием. – А кто наводил чистоту у тебя в квартире?
– Надеюсь, Энни вернется, – добавил Мишель.
Я покачала головой, сдерживая подступившие слезы:
– Сомневаюсь, что она сумеет простить меня. Но не будем о грустном. Мы готовы?
Мишель огляделся, опустил взгляд на свои руки – они едва заметно дрожали. Глубоко вздохнул.
– Да, все готово. Вот он, мой великий шанс.
– Ты будешь блистать, – сказал Фаррен, еще раз обняв его.
Я кивнула, но промолчала, не желая быть обвиненной в попытке сглазить.
У Мишеля зазвонил сотовый, сохраняя сияющее выражение лица, он поднял его с пола.
– Алло?
Несколько секунд он молча слушал собеседника на другом конце провода, и улыбка медленно сползала с его лица.
У меня появилось неприятное ощущение дежа-вю. Последний телефонный звонок, случившийся в моем присутствии, разрушил всю мою личную жизнь.
– Что? Ты с ума сошла! Наоми, как ты можешь! Без тебя мне грозит полный крах!
Фаррен кинулся было к нему, но Мишель отмахивался, крича в трубку:
– Мне плевать на твою дебильную карму! Неужели она не может подождать каких-то паршивых два дня? Алло! Алло!! Алло!!! – Он закрыл телефон и остался в полном оцепенении.
– Что стряслось? Мишель! Ну, не молчи же, ты начинаешь пугать меня, – завел Фаррен.
Мишель ошалело взглянул на телефон и вдруг с размаху бросил его о стену. Аппарат с грохотом врезался в лампу, рикошетом отскочил от нее и упал на пол. Мы пристально смотрели на трубку, будто ждали ответа.
Я первая вышла из ступора:
– Что случилось, черт побери?
Мишель посмотрел на нас пустым, безжизненным взглядом.
– Звонила моя модель. Она не придет на завтрашний показ.
«Вот дерьмо» – подумала я.
– Где она живет? Если она заболела – я приготовлю ей куриный бульон. И сама привезу на такси. Я…
– В Финиксе, – так же безжизненно произнес он.
Фаррен испуганно охнул.
Я все никак не могла выйти из образа всемогущей спасительницы:
– Если надо, я отвезу ее хоть… в Финиксе? Что она там забыла?
– Ей по карме предписано перебраться в Финикс. В ближайшие дни. Она сожалеет, что пропустит конкурс. И уверена, что я успею найти еще кого-нибудь. – Мишель бессильно опустился на пол и сидел, обхватив руками голову. – Все пропало.
Мы с Фарреном ошеломленно переглянулись. Слишком много всего на совести этой стервы – кармы.
– Слушай, может… Давай поищем кого-нибудь, – сказала я, опустившись на колени и взяв Мишеля за руку.
Он не поднимал глаз.
– Кого? Все манекенщицы, с которыми я знаком лично и мог хотя бы попробовать уговорить их, уже разобраны. А остальные потребуют денег. У кого-нибудь из присутствующих хватит средств на оплату услуг профессиональной модели? – Мишель горько усмехнулся. – А найти на улице девушку шести футов ростом и со вторым размером одежды не так-то просто.
– Мне казалось, у манекенщиц восьмой размер, – наивно удивилась я.
