– Про какой кубок? – удивился вельможа. – Тебе что, кубок нужен?
– Нет, господин мой, скорее – на кубок.
– Для твоих небесных друзей?
– Ты угадал. Я только выбрался в путь из монастыря и гол как сокол. А принять небожителей надо как следует: они – народ достойный.
Вельможа бросил ему увесистый кошелек. Квестарь схватил его на лету, с нежностью потряс над ухом и спрятал за пазуху.
– Можешь быть уверен, милостивый пан, что скоро увидишь иезуитов на рынке, где они будут рыскать в поисках новой жертвы.
– Я буду молиться за тебя! – воскликнул обрадованный вельможа. – И свечу поставлю перед алтарем в Марьяцком костеле.
– Не делай, ваша милость, лишних расходов. Все равно костельный служка свечу продаст, знаю я этих висельников по собственному опыту.
Квестарь опять направился к выходу и вновь остановился в дверях, хлопнув себя по лбу.
– Еще что-нибудь хочешь сказать? – спросил вельможа.
– Хочу.
– Говори, я выполню любое твое желание, так ты мне понравился.
– Мне нужен один шляхтич.
– Шляхтич? Это какой же?
– Вот этот, – указал квестарь на пана Тшаску, который стоял тихо в углу, готовый броситься по первому знаку хозяина.
– Что тебе от него надо? Мне не хотелось бы лишиться его в эту пору дня.
– Он мне нужен.
– Ну, хорошо. Пан Тшаска, ступай за отцом. Но раньше сними с меня пояс: я никуда не поеду, лягу в постель, подумаю.
Шляхтич с достойной удивления ловкостью выполнил приказ, аккуратно уложил пояс в сундук и закрыл крышку.
– Можешь идти. Только смотри, отец, не потеряй его, а то мне без него трудно. Он слуга хороший.
Квестарь почтительно поклонился.
– Не бойся, ваша милость! Он к тебе вернется, разве что немного легче станет, а от этого только лучше служить будет.
Пан Тшаска не спешил уходить, но вельможа нетерпеливым жестом приказал ему поскорее убираться из комнаты, и тот последовал за квестарем, который двигался большими тяжелыми шагами, то и дело поправляя мешок на спине.
– Что тебе от меня нужно, поп?
– Как это – что? Да разве я могу лишить тебя удовольствия сдержать слово шляхтича?
Пан Тшаска разинул рот шире амбразуры на Башне позументщиков.
– Не понимаю.
– Значит, глуп, ваша милость. Вот я тебе напомню: ты приглашал меня в кабачок пана Майера? Я слово шляхтича ценю высоко и не могу тебе отказать, хоть и спешу по своим делам.
– А почему ты сказал пану…
Тут шляхтич, получив от квестаря тумак в бок, зашатался и быстро поправился:
– А почему ты сказал ясновельможному пану, что я, вернувшись, буду легче?
– Голова у твоей милости пуста, как костел в понедельник, когда люди за целую неделю отдыхают от молитв. Кошелек-то твой будет легче, а стало быть, и ты будешь легче. Ты вернешься к своему кормильцу, как перышко, – жажда мучит меня неутолимая. Теперь понял?
– Понять-то понял, а пить я не буду, и кошелька ты не получишь.
– Значит, слово нарушишь. Verbum nobile[25].
– Ну и нарушу!
– А я на тебя проказу нашлю.
– Ну и насылай!
Квестарь повернулся и пошел назад, к дому вельможи.
– Ты куда?
К ясновельможному пану. Скажу ему, какого он шляхтича пригрел.
– Ну ладно, пойдем, поп постылый. Выпьем, раз такое дело.
И они пошли.
У поворота на Братскую улицу брат Макарий стукнул себя по лбу и воскликнул:
– Клянусь святым Дионисием, чуть было совсем из головы не выскочило. Зайдем-ка к торговцу шелком за одной покупкой.
У пана Тшаски не было особого желания сворачивать с прямого пути.
– Я подожду тебя у Майера.
– О нет, почтенный, ты пойдешь со мной.
– У меня ноги болят. Я сегодня уже находился.
Однако квестарь не дал ему уйти.
– Ты должен помочь мне советом. Мне надо купить кусок голубого шелка, а я в ваших светских вкусах совсем не разбираюсь. Ваша милость так замечательно одевает ясновельможного пана, я просто с завистью смотрел на твое искусство.
Пан Тшаска, подкупленный лестью, дал себя уговорить. Они отправились на склад пана Эйнгорна. Там был большой выбор любых материалов, и глаза просто разбегались при виде обилия шелковых тканей самых ярких расцветок.
Пан Эйнгорн с недоверием посматривал на квестаря, который рылся в рулонах шелка, и неохотно разрешал их разворачивать и перекладывать.
– Скаши мне, отец, зачем тепе этот шелк, я сам найду, что тепе нушно.
