Для полной уверенности он подвинул руку в сторону и нащупал самые настоящие пальцы, на которых были надеты кольца. Сомнений не было: перед ним лежало человеческое тело. Он поднес ладонь к носу человека, чтобы убедиться, дышит ли тот, но от волнения не смог почувствовать дыхание у бедняги.
Судя по густой растительности и многочисленным кольцам, это был Эрих. Гектор принялся хлопать здоровяка по щекам, но безрезультатно. Опустившись рядом с ним, Пес на миг задумался, как поступить дальше, но вдруг Эрих начал вздрагивать и как-то странно захрипел. Мгновенно ухо Пса оказалось у губ захлебывающегося великана.
Булькающие звуки постепенно начали стихать, и в последний момент на щеку Гектора попало что-то вязкое и липкое. Пес провел пальцами по густой жиже и, ожидая самое худшее, поднес руку к горлу Эриха. Ошибиться было невозможно – вся шея и земля вокруг его головы были залиты кровью. В ужасе Гектор отпрянул от тела и пополз назад.
– Куда собрался? – Узнаваемый по акценту монах одной рукой схватил его за волосы, а другой приставил уже знакомый кинжал к горлу: – Так и знал, что нельзя тебе верить, прусская нечисть. Кто тебя подослал? Братья? Бюргеры? Кто?
– Стой, убери нож, я скажу, – голос Пса задрожал как у ребенка-проказника, пойманного отцом. – Это Бэзил, дух. Он меня направил по твоим следам. Бэзил, клянусь!
– Кто? – вопрос прозвучал с неподдельным удивлением. – Какой еще Бэзил? Какой дух? Что ты несешь? Последний раз спрашиваю – потом полосну, отвечай, уродец!
– Клянусь всеми святыми – это дух, он меня из тюрьмы вытащил и заставил найти какого-то Гзанду, – в этот момент Пес отчетливо почувствовал, как монах вздрогнул. – Я ничего не знаю, отпусти, умоляю.
– Откуда ты узнал про Гзанду, негодяй? Кто такой Бэзил? Как он о нас узнал? – Тонкой струйкой из-под ножа засочилась кровь. – Быстро отвечай, разбойник! Где мне найти этого Бэзила? Кто это? Или тебе Рыжий напел? Вот мерзавец, сегодня же зарежу!
– Да заткнитесь вы, пьянь, ночь на дворе! – кто-то из постояльцев не выдержал и распахнул ставни. – Дайте поспать, иначе скажу хозяину, чтобы спустил собак.
Воспользовавшись тем, что Джанлука от неожиданности ослабил хватку, Гектор отвел нож и перебросил монаха через плечо. Не дав негодяю опомниться, Пес что есть силы рванул руку, державшую нож, себе на колено. Тут же послышался треск костей и хруст разорванных суставов.
Затем Гектор мгновенно заткнул ладонью Джанлуке-Теодору рот, толкнул того на живот, нащупал на земле нож и по рукоятку загнал его монаху в бедро. Навалившись всем телом, Пес заставил раненого негодяя мычать тише. В довершение своего удачного приема он повернул нож в ноге злодея против часовой стрелки.
– Ну что, Теодор, или как там еще, теперь я задам тебе пару вопросов, – свободной рукой Пес двинул монаха по ребрам. – Как тебя зовут на самом деле и кто ты такой? Ответишь – я тебя отпущу.
– Я – Пес Божий, Господней милостью. Имя мне – брат Джанлука, – оказавшийся все-таки Джанлукой, убийца-монах с силой выдавливал из себя слова. – Я служу великой цели здесь, в Пруссии.
– Какой цели? Кто такой Гзанда и где мне его найти?
Из сбивчивого рассказа монаха Гектору удалось выяснить некоторые неизвестные ему подробности духовной жизни определенных лиц. Оказывается, согласно секретной булле антипапы[12] Климента XIII, изданной в декабре 1402 года, надлежало учредить специальную инквизиционную комиссию для действий «во имя Господа, святой церкви и процветания христианского королевства» на территории Пруссии.
Этот религиозный отщепенец, как и многие его предшественники, был крайне трусливым человеком и свято верил в то, что недобитые еретики и колдуны готовят вселенский заговор с целью его физического уничтожения. Другой целью, которую он преследовал, было досадить официальному папе римскому, под чьей властью находились земли Священной Германской Империи. Такой шаг замышлялся, чтобы расшатать спокойную обстановку в Пруссии, где более-менее терпимо относились к инакомыслию.
Отряд насчитывал шесть человек, и руководил ими Гзанда Зоркий, сицилийский монах-доминиканец, отправивший на костер по меньшей мере сто пятьдесят человек. Прославившись невиданной жестокостью и нетерпимостью к колдовской заразе, Гзанда, с точки зрения Авиньона, как нельзя лучше подходил на эту роль. И он не подвел своих покровителей.
