Семь храмов - страница 117

— Вы считаете просвещение ненужным?

— А вы нет? Зачем и когда оно было нужно? Куда оно нас завело? В дьявольский век, где правила бал Смерть, косившая нас, как спелые колосья, пятьдесят, шестьдесят миллионов колосьев — и все ей было мало. А на ее костлявой физиономии постоянно красовалась маска заботливого отца того или иного народа.

— Двадцатое столетие породило также и вас.

— Любое зло рано или поздно рубит сук, на котором сидит. Однако заслуга по воскрешению братства принадлежит не мне, а моим предкам — и тем, что приходились мне родственниками, и тем, что были чужими нашему роду. Мой прадед Петр Гмюнд, о котором я вам уже рассказывал, был архитектором. Естественно, он работал вместе с Мокером и Виглем над планом восстановления готического облика храмов Нового Города.

— Они тоже входили в братство Тела Господня?

— И они, и многие другие. На грани веков в братство вступили первые женщины.

— И Розета? Предполагаю, что нашли ее именно вы. Где она сейчас?

— Я слышу в вашем голосе страх. Вы боитесь за нее?

— Конечно.

— Вы ее любите?

Я не ответил. Мой взгляд остановился на стенной нише, где на столике рядом с увядающей антурией лежал железный пояс.

Гмюнд проследил мой взгляд и грустно улыбнулся.

— Этот пояс верности, — произнес он тихо, — столь же фальшив, как маска, носимая Розетой. Ее тайна вовсе не загадочна, она прозаична и… ужасна. — Он подошел к железке, взял ее в руки и погладил. — Это подделка, плод похотливых фантазий восемнадцатого века. Средневековье не было столь ужасным, как принято считать. Таким хотели его видеть просветители, и наши историки тупо подхватили их ложь. Эту вещичку я купил у одного английского антиквара, ему продал ее какой-то коллекционер, узнавший, что это шутка, а не орудие пытки тринадцатого века. Таких подделок существует множество. К ним относится, например, железная дева из Нюрнберга; потоки крови ее возлюбленных никогда не изливались из ее туловища, ремесленники соорудили эту пустышку на заказ около 1830 года.

— Так зачем же Розета надела это на себя?

— Из-за вас. Вы неопытны в отношениях с женщинами, иначе бы вы знали, что застать женщину врасплох можно только тогда, когда она сама этого захочет.

— Так она догадывалась, что я забреду в ее ванную комнату?

— Рано или поздно это должно было случиться. Она хотела продемонстрировать вам свою неприступность и одновременно пробудить в вас желание.

— Господи, но зачем?

— Ради интересов братства. Не забывайте, это именно она распознала в вас удивительный талант. Вы подвернулись ей как раз вовремя. Поначалу у нее было совсем другое задание: подкупить начальника полиции, заставить его работать на нас. Но вы — куда более редкостный трофей. Олеярж — надежный бульдог, но у него нет и капли вашего таланта. Он очень старается, он напрягает все свои силы, но цель ускользает от него все дальше и дальше. Если он и впрямь начнет настигать нас, мы сумеем его остановить. Его легко шантажировать, вы раскусили его, вы поняли, что из ушей у него вытекает его нечистая совесть. Вот только с Барнабашем вы ошиблись — о начальнике полиции он не знал ровным счетом ничего. Я знаю куда больше. Стоило лишь намекнуть — и Олеярж стал моим. Или вы думаете, что в ином случае он предоставил бы вас в наше распоряжение? Да он превратил бы вас в патрульного, что до самой пенсии обходит один и тот же квартал. И не видать бы вам повышения как своих ушей.

— А Розета? Почему она работает на вас?

— Если вас интересует причина, по которой Розета вступила в братство Тела Господня, то вот она: Розета — не настоящая женщина.

— Что за ерунда?!

— Да, это, безусловно, особа женского пола, и необычайно привлекательная особа, но она не может зачать ребенка — ее лоно в жутких шрамах. Когда она была еще несовершеннолетней, ей пришлось подвергнуться опасной операции.

Раздался какой-то грохот. Это Прунслик сбросил на пол вазу с гвоздиками: лицо коротышки стало белее стены, на глаза навернулись огромные слезы. Рыцарь поднял брови и продолжал:

— Пострадавших было много, ей еще повезло, даст Бог, она доживет до преклонного возраста. Об этой истории всего каких-то двенадцать лет назад говорила вся Прага — типичный секрет полишинеля. Когда-то Розета жила с матерью в Голешовицах. Потом — из-за строительства метро — им пришлось переехать, а квартиру они получили в новом районе Опатов. В доме смерти. Там тогда как раз проводился небольшой архитектурный эксперимент.