Три дня спустя…
На часах 9:10.
– Привет, – сказала Ева. – Теперь они разговаривали по утрам каждый день. – Что делаешь?
– Ничего, еду тренировать баскетбольную команду в YMCA Браунсвилла.
– Браунсвилл? С каких пор ты играешь в баскетбол?
– Я не играю, сам не умею. Но я кое-что понял. Мне нужно быть наставником детей. Раньше я делал это неправильно, подходил слишком близко. Пытался спасти их, потому что не смог сохранить свою приемную семью. Или тебя. Это было неправильно. А этих ребят я подбадриваю, кричу мотивирующие глупости со стороны, повышаю самооценку и иду домой. То есть… к тебе домой.
– Прекрасный выбор, – сказала она. – Да, вот что. Один вопрос. Ты бы приехал, если бы я попросила?
– Ты просишь?
Ева замолчала. Это было неправильно. Нет, им нельзя видеться. Разве смысл расставания не в том, чтобы каждый сосредоточился на себе? Пережить прошлые горести? В одиночку? Но Ева не могла больше не обращать внимания на голос в своей голове, который спрашивал: а вдруг вместе они станут сильнее?
Какое бы проклятие ни лежало на ее предках, Ева его разрушила. Она была влюблена в мужчину, который принимал в ней все как есть. Она просто не знала, хватит ли ей веры, чтобы принять и понять это.
– Если я тебе нужен, – сказал Шейн, – я приеду.
В тот же день…
Одри сидела у костра на Венис-Бич со своими друзьями и Тем Самым Мальчиком. Было очень весело, но костер как-то не вписывался. Было очень жарко, больше +30 по Цельсию. На ней был топ, обрезанные джинсовые шорты с высокой талией и шлепанцы. Лето было в разгаре. Зачем жечь костер? Ей нравилась Калифорния, но она сомневалась, что когда-нибудь поймет ход мыслей местных жителей.
Кроме того, она скучала по маме. Они только что разговаривали по телефону, и голос у мамы был такой серьезный. И говорила она как будто издалека, из другой галактики. Одри знала свою мать и сразу почувствовала, что что-то не так. Чего-то не хватало. И только один человек мог ей помочь.
Одри пролистала список контактов в своем телефоне и позвонила самому хитрому из всех знакомых.
Позже в тот же день…
Сегодня, 16:17
CИСИ: Не мог бы ты оказать мне услугу?
ШЕЙН: Нет.
CИСИ: Я знаю, прошу в последнюю минуту, но мне очень нужен участник дискуссии для книжного фестиваля «Пичтри» в Атланте.
ШЕЙН: Нет.
CИСИ: Пожалуйста! Одна из моих авторов заболела, и мне некем ее заменить. Организаторы специально позвонили мне и попросили порекомендовать кого-нибудь на замену. Ты меня очень выручишь.
ШЕЙН: Но я больше не писатель. Я завязал с литературой. Я учитель английского языка на полную ставку и тренер по баскетболу на полставки, который не умеет выполнять штрафные броски. Кроме того, я присматриваю за Евой.
CИСИ: Ну пожалуйста. Организаторы возместят все расходы! Это только на выходные. Кстати говоря, не хочу напоминать, но ты обязан мне жизнью.
Той пятничной ночью…
Ева любила Атланту. По крайней мере, ту Атланту, которую она видела. Она бывала в этом городе только ради участия в литературных конференциях и встреч, на которых подписывают книги, приезжала ненадолго и успела обзавестись только туристическими впечатлениями. Однако при ближайшем рассмотрении Атланта оказалась оживленным городом с восхитительной едой и прекрасными мужчинами, которые разговаривали, как рэпер André 3000. Кроме того, в этом городе родилась Сиси, поэтому он должен был быть красочным.
Когда Сиси пригласила ее на суперсекретную вечеринку, суперсюрприз в честь пятидесятилетия Кена в их родном городе, Еву не нужно было уговаривать. Тем более что Сиси прилетела туда на самолете.
Белль Флер стал для Евы домом вдали от дома. Настолько близким ей, что она чуть было не отказалась от приглашения в пользу фестиваля молочного поросенка, который проходил в Луизиане в те же выходные. Это была креольская традиция, праздник на открытом воздухе, где жарили целую свинью, танцевали под зайдеко[160], играли в веселые игры и сплетничали. Дядя Евы Т’Жакс каждый год выигрывал конкурс по жарке свиней, и в этом году конкуренция была очень жесткой, потому что ее седьмой кузен Бэби Бубба (которому было восемьдесят три года) мариновал свинью целых три месяца. Кроме того, четвертая кузина Евы Бабетт-Адель работала за столами для рукоделия, и ее заметили в церкви Святого Франциска, когда она за званым завтраком с блинчиками кормила беконом с кленовым сиропом молодого строителя, который не был ее женихом, и Ева очень хотела узнать подробности.
