Таким образом, можно с уверенностью сказать, что человек был в это конкретное время двупол. Напрашивается вопрос, что же это был за человек? Имя его в данном месте Торы не приводится, хотя позднее, во второй главе, человек ясно называется — Адам. Мы уже имели возможность убедиться, что в Торе нет незначащих мест, и если что-то не называется, то в этом тоже есть скрытый смысл. Какой? Совершенно очевидно, что слово «человек» употребляется здесь в собирательном значении, т. е. физический Адам был сотворен несколько позднее по образу духовной сущности, о которой идет речь в данном стихе.
Именно так понимали это положение Торы и древние толкователи. Автор «Зохара» говорит, что первый человек — это высшее существо «Адам элион», обозначающий всеобщность Божественной эманации в десять сфирот (десять стадий эманации, испускаемой Эйн-соф, образующих область манифестации Бога в его различных атрибутах. Каждая сфира[2] указывает на аспект Бога в Его качестве творца, образуя вместе мир Божественного света в цепи бытия), т. е. земная копия Адама Кадмона (Предвечного человека), первой формы, которую принимает Божественная эманация после цимцум («сжатие», процесс высвобождения некоего пространства в Боге, в пределах которого создается мир). Раз так, то третий вопрос — о материале, из которого был создан этот человек, — отпадает сам собой.
/29/ И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая (есть) на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, семяносный, вам это будет в пищу.
/30/ А всем животным земным и всем птицам небесным, и всякому движущемуся по земле, в котором душа живая, — вся зелень травяная в пищу. И стало так.
Самое главное возражение критиков Торы заключается в том, что человек никогда не был вегетарианцем, и, по их утверждениям, «с одинаковым удовольствием поедал как растения, так и насекомых, а когда представлялась возможность, с большой охотой лакомился мясным». В качестве примера приводятся приматы, которых нам усиленно навязывали в предки.
Разберемся… У нас есть некоторый опыт исследования прошлого по сохранившимся в организме человека следам.
Древнее изречение гласит: «Мы суть то, что мы едим». Действительно, каждый человек строит себя сам, ведь только пища дает те строительные материалы, из которых состоит наш организм и единственные его строители — желудочно-кишечный тракт и разум. Доведем сравнение до его логического конца: если пищеварение строитель, то разум должен быть тем архитектором, замыслы которого строитель обязан воплотить в жизнь. Но всегда ли мы используем разум? Даже в настоящее время, гораздо позже вкушения плода познания добра и зла нашими предками Адамом и Евой, мы в вопросах питания скорее склонны пользоваться привычками, нежели разумом.
Пища современного человека совершенно не соответствует биологическим потребностям его организма. Основными пороками современного питания являются: потребление излишнего количества мяса, жиров, сахара, соли, возбуждающих апетит приправ и алкогольных напитков, а также применяемая нами высокотемпературная обработка пищевых продуктов (или, что еще хуже — микроволновая их обработка), лишающая их витаминов и других биологически ценных веществ. Готовить пищу на огне человек начал с наступлением ледникового периода, когда возможности питания растительной пищей резко уменьшились. Люди вынуждены были перейти почти целиком на питание мясом, а оно усваивается гораздо лучше будучи обработанным на огне. Но даже в этом случае на переваривание мяса в желудочно-кишечном тракте тратится 30,9 % получаемой организмом от этого продукта энергии, т. е. в 2,5 раза больше, чем на переваривание углеводов в основном содержащихся в растительной пище.
Нет, видимо, следы прежнего состояния надо искать не в разуме современного человека, а в его организме. В пользу того, что основу нашего питания должна составлять растительная пища, говорит различное строение желудочно-кишечного тракта у человека и явного мясоеда — хищника.
У людей:
1. Система зубов человека, снабженная слаборазвитыми резцами, плохо приспособлена для разрывания мяса, а сочленения нижней челюсти дают возможность совершать ею жевательные движения, как у травоядных.
