И я подумал так, что я болван,
В него влюбленный, да-да, влюбленный.
На ярмарке открыл я балаган.
Не балаган — так, балаганчик.
Мой цирк один лишь номер предлагал:
Мой барабанчик! Я и мой барабанчик!
Ведь жизнь у нас с тобой — сплошной обман:
И ты обманщик, и я обманщик.
Так заходи, друзья, в мой балаган
«Мой барабанчик», где я балаганщик.
Боюсь вот только: если ураган
Однажды ночью сорвет мне крышу,
Уж слишком громко бьет мой барабан
А вдруг барабана я не услышу?
Нет, вдруг барабана я не услышу?
Если ратуш касалась бы ретушь,
Как фотографы глянца лица…
Мы с тобою увиделись — нет уж! —
Не забудем теперь до конца.
Помнишь челку мою смоляную?
Помнишь жилку на сгибе руки?
Ты меня вспоминаешь иную —
И без проседи, и без тоски.
Все, что дорого, — длится недолго,
Все не вспомнится, да и зачем?
Посреди твоего Кадриорга
Я стою, растерявшись совсем.
Вот какая была я смешная!
Все смешным мне казалось вокруг,
Вот какая была я ручная!
Даже белок кормила из рук.
Долго помнили мы друг о друге.
И опять повстречались, как встарь.
Снова здравствуй, заржавленный флюгер!
Снова здравствуй, чугунный фонарь!
Разговор поведем понемногу.
Не отыщем местечка нигде.
Не живу на широкую ногу,
Но с тобой — на Короткой ноге!
Сквозь туман, как сон старинный,
Проступают далеко —
Этот Герман, вечно длинный,
Вечно толстая Марго…
А хочешь, я выучусь шить?
А может, и вышивать?
А хочешь, я выучусь жить,
И будем жить-поживать?
Уедем отсюда прочь,
Оставим здесь свою тень.
И ночь у нас будет ночь,
И день у нас будет день!
Ты будешь ходить в лес
С ловушками и ружьем.
О, как же весело здесь,
Как славно мы заживем!
Я скоро выучусь прясть,
Чесать и сматывать шерсть.
А детей у нас будет пять,
А может быть, даже шесть…
И будет трава расти,
А в доме — топиться печь.
И, Господи мне прости,
Я, может быть, брошу петь.
И будем как люди жить,
Добра себе наживать.
Ну хочешь, я выучусь шить?
А может, и вышивать…
А природа на них смотрела
Сквозь утренние лучи.
— Вот твой лук, вот твои стрелы,
Теперь куда хочешь мчи!
Знаю, в городе есть невеста,
Руки ее нежны.
Но я сегодня невесты вместо,
А завтра — вместо жены.
Муж из лесу вернется хмурый,
Добычлив и бородат.
Я бы стены украсила шкурой,
Да он ведь ее продаст…
А если станет опять браниться,
Если вновь за свое —
Уж он дождется, давно хранится
В кладовке ему питье.
Но ты жалеешь меня, мой милый.
Как вечер, стучишь в окно.
Что ж до невесты твоей постылой,
То это нам все равно.
И проснемся мы, чуть живые,
Едва забрезжит рассвет,
И помчатся твои борзые
Вновь за тобою вслед.
А случится такое лихо —
Жениться тебе пора! —
Знай, что ждет твоя лесничиха
И эту ночь до утра…
Догорает свечной огарок,
Звезды, миг — и умрут…
А на пальце моем подарок —
Зелененький изумруд.
Всадник юный, всадник смелый,
В поднебесье голова.
А навстречу — странник белый,
Старый, белый, как сова.
«Знаю, знаю, отрок праздный!
Путь твой вижу, как ладонь…
Грот отыщешь ты алмазный
И рубиновый огонь».
Всадник сбросил плащ атласный
И поводья натянул
И на яркий свет алмазный,
Как на солнце, повернул.
День померк, угасла вера,
Пал в пути каурый конь…
Где ж алмазная пещера,
Где рубиновый огонь?
Вот идет понурый странник —
Жизнь осталась позади.
Солнце бьет, дорога ранит,
Еле слышен стук в груди.
Как ребенок тих и кроток,
Он уснет среди камней.
И никаких алмазных гротов,
Ни рубиновых огней.
День затеплился несмелый,
