Прямо в эпицентр Ада.
Как выглядит эпицентр Ада – узнать легко. Но не из дантовой комедии.
Для начала из простой песенки на стихи Редьярда Киплинга, ее сочинили в наши шестидесятые наши барды:
«Я был в аду сорок дней, и я клянусь,
Там нет, ни жаровен, ни чертей,
А только пыль, пыль, пыль от шагающих сапог,
И отпуска нет на войне…»
Пешим маршем Сэлинджер пошел пол Европы.
Осенью, зимой, весной.
Шел, утопая в снегу, или в хлюпающей грязи – в ботинках.
Но это только ворота Ада – пеший марш.
А про настоящий Ад лучше узнать из любого описания рукопашного боя, высадки морского десанта…
Из мемуаров штаб-сержанта Сэлинджера, вернее, из военных рассказов Джерома Ди. Сэлинджера, давно уж переведенных и изданных у нас.
Итак, рядовой Сэлинджер, двадцати трех лет. Под номером 32325299…
Он заканчивает курсы и становится связистом.
Потом подает прошение в школу военных переводчиков и контрразведчиков. Дальше его посылают в Англию, где он проходит специальную подготовку агента контрразведки, перед решающим «Днем Высадки» союзных войск.
Об этом времени – рассказ «Дорогой Эсме…», его герой сержант Икс – это и есть сам автор.
Саму «Высадку» Сэлинджер описывает в других своих военных рассказах.
Американский штаб-сержант Сэлинджер высадился на гостеприимный европейский берег в июле 44-го, в составе Четвертой дивизии Двенадцатого Пехотного Полка.
Воевал почти год, до самого 9-го мая 45-го.
Ему повезло выжить.
Только за первый месяц боев Двенадцатый Пехотный потерял 76 % офицеров и 63 % рядовых.
Эти цифры говорят о том, какая война досталась Сэлинджеру.
В пехоте. В рукопашном бою.
Маргарет Сэлинджер пишет: «…Двенадцатый пехотный только что вышел из рукопашной, освободив город Шербур…»
К августу 44-го потери Двенадцатого Пехотного были уже 125 % от первоначального состава.
В конце августа Двенадцатый Пехотный вошел в Париж.
Там, в Париже штаб-сержант Сэлинджер знакомится с Эрнестом Хемингуэем.
«Папа Хэм» был в ту пору военкором и жил в отеле Риц, Сэлинджер пришел туда и показал мэтру один из своих военных рассказов.
Дальше Двенадцатый Пехотный идет через Францию и Бельгию в Германию.
«Идет» – то есть проходит с боями, отвоевывая кровью шаг за шагом.
Нас этим не удивишь. Мы, насмотревшись в детстве телевизора, хорошо себе представляем, как во время войны идет пехота. Но я сейчас не о нас.
Дальше наступает осень, а за ней зима, к которой Двенадцатый Пехотный оказывается совершенно неподготовлен. За месяц боев в Гюртгенском лесу гибнет полторы тысячи человек, но примерно столько же просто замерзает в окопах, полных ледяной воды – без зимней обуви, без теплых шинелей, без одеял… и это – конец сорок четвертого.
Маргарет Сэлинджер цитирует слова из благодарности? Главного Штаба в адрес Двенадцатого Пехотного: «непредвиденные в такое время года осадки…».
Время года – декабрь.
Маргарет Сэлинджер пишет, что основное бремя войны легло «не на плечи бравых пехотинцев, как отмечено в благодарности, а на их ноги».
Кожаные ботинки. Те же самые ботинки, будь они неладны, которые мы встречаем у русского солдата, артиллериста Булата Окуджавы в повести «Будь здоров, школяр». Но там на дворе 41-й год.
А для Двенадцатого Пехотного уже наступает сорок пятый.
В эту зиму, в окопах с ледяной водой, сержант Сэлинджер пишет стихи.
И посылает их в отдел поэзии журнала «Нью-Йоркер».
В первый день 1945-го Сэлинджеру исполняется двадцать шесть лет.
А полк продолжает идти из боя в бой.
В апреле их бросают на «зачистку».
Тут возникает множество военнопленных, и в обязанность сержанта Сэлинджера входит их допрашивать и решать их дальнейшую судьбу.
Последнее сражение Двенадцатого Пехотного произошло 2 мая…
А дальше выживший Сэлинджер попадает в госпиталь с интересным диагнозом:
«боевое переутомление». Звучит вполне политкорректно.
Но в переводе на человеческий язык означает «поехал крышей и загремел в дурку». Его собираются мобилизовать. Но Сэлинджер рвется обратно в строй, и в результате его выписывают.
Судя по рассказу «Дорогой Эсме…», все в том же «переутомленном» состоянии.
В рассказе сержант Икс получает от случайной английской знакомой, маленькой девочки Эсме, трогательное, забавно-вежливое письмо, в котором девочка желает ему «поскорее обрести способность функционировать нормально».
