Только отойдя на достаточно большое расстояние, с облегчением выдохнула:
— Уфф! Кажется, пронесло!
С наслаждением слизывая с пальчиков остатки невообразимой вкусности, Амирель рассеянно поинтересовалась, рассматривая крутившиеся по периметру площади огненные шутихи:
— А кто это был?
— Сама графиня Холлт с дочками! — сердито прошипела Мелисси, зорко поглядывая по сторонам и передавая Амирель свое пирожное. — А она одна не ходит! Значит, кругом охрана и, — она угрожающе посмотрела на слишком беспечную девицу и зловеще добавила: — эмиссары тайного королевского сыска! Не хочешь с ними встретиться?
Как она и рассчитывала, Амирель вздрогнула, побледнела и тоже принялась испуганно озираться, забыв про пирожное в своей руке.
— Что, домой? — Мелисси была уверена, что на сей раз возражений не окажется.
Их и не было. Испуганная до дрожи девушка немедленно повернула к выходу из площади, жуя пирожное, даже не понимая его вкуса.
Вот только выйти им не дали.
Какой-то подвыпивший бородатый мужик в облитом пивом длиннополом кафтане обхватил Амирель за талию и увлек за собой в самый центр толпы, туда, где на огороженной веревками площадке шли кулачные бои. От него мерзко несло перегаром и потом, и еще чем-то на редкость противным.
Амирель затошнило от брезгливости. Испугавшись, она пыталась вырваться, но он только крепче сжал ее и пригрозил:
— Вздумаешь звать стражников, только хуже сделаешь! Я здешний король, Хран. Знаешь меня?
Амирель никогда о нем не слышала и честно сказала:
— Нет. А что вы здесь делаете? Я думала, король только в столице.
Он запрокинул голову, выставив острый кадык на грязной шее, и заливисто заржал, как жеребец во время гона.
— Ну, ты и простушка! Из глухой деревни, что ли? — и горделиво пояснил, не дожидаясь извинений: — Я король преступников всего Холлтбурга, ясно?
У Амирель от страха мелко задрожали руки.
— Отпустите меня, пожалуйста! Вы мне не нравитесь! — взмолилась она, отворачиваясь в сторону от его смрадного рта.
Он снова развеселился. Плотнее прижав к себе и нагло обшарив ее хрупкую фигурку сверху донизу огромными грязными лапами, заверил:
— А это неважно. Главное, чтоб ты мне нравилась. Тельце у тебя ничего, грудки славные, налитые, задок кругленький, а если мордочка подкачала, то на нее можно и не смотреть. Она мне без надобности. — Положив руку на ее грудь, болезненно сжал.
Мимо прошел отряд стражников, бдительно следящий за порядком. Амирель с мольбой посмотрела на них, боясь кричать. Вдруг они потребуют у нее снять маску, что она тогда будет делать?
Хран, решивший, что она не стала звать стражу из-за его угрозы, одобрительно хлопнул ее по заду тяжелой ручищей.
— Молодец, умная девка! Или не девка?
— Что вы имеете в виду? — растерялась Амирель.
— Да мне это без разницы. От тебя требуется только юбку за тем углом задрать повыше и все, а дальше я сам справлюсь. — И он решительно потащил ее дальше, обещающе оглаживая по заду.
Амирель с трудом переставляла онемевшие ноги. Неужели ее изнасилуют здесь, на празднике?
— Не боись! Если ты мне по нраву придешься, я тебя к себе заберу! Будешь королевой. Недолго, правда, мне бабы надоедают быстро. Всем вам только одно надо — деньги! А денежки я и сам люблю! — он снова похабно загоготал и прижал ее руку к вздыбленной ширинке, показывая, что он уже готов.
По Амирель волной прошла волна омерзения. Разозлившись, она твердо потребовала, срываясь на крик:
— Отпустите меня! Немедленно!
Разбойник пренебрежительно фыркнул, и не думая выполнять ее дурацкое требование, но, к собственному изумлению, опустил руки и сделал шаг назад. Она быстро ввинтилась в толпу и исчезла, а Хран еще несколько минут стоял, потрясенно глядя ей вслед. Наконец, хрюкнул, как кабан-переросток, стукнул себя кулаком по бедру и проговорил:
— Колдунья, как ни есть колдунья!
Амирель вспугнутым кроликом металась по площади от выхода к выходу, ища Мелисси. Нужно было убегать, прятаться, но она не помнила дороги домой. Когда они шли сюда, было сумрачно, а сейчас стояла полная темень, прорезаемая только редкими городскими фонарями, до неузнаваемости менявшими дорогу.
