– Но эти монстры могут пробраться куда угодно. Во дворец самого Верховного Правителя. Если бы это стало известно, если бы люди имели хоть малейшее представление о том, с чем мы имеем дело, с чем мы боремся здесь, они бы перестали доверять нам. Весь план по облагораживанию этого места провалится. Мы не можем допустить этого ни при каких обстоятельствах. Никто никогда не должен узнать об этих существах.
Рокс пристально посмотрела на Ксейна своими серебряными глазами, тот серьёзно кивнул.
– От меня никто никогда не узнает, – пообещал он. – Никогда. Ни один обычный человек, в том числе и Акслин. Я предан Цитадели. Я верен Стражам. Клянусь.
– Знаю, – ответила она, улыбаясь.
Ксейн улыбнулся в ответ.
Вместе они встречали первые лучи зари, ласкающие крыши города. Он зевнул и прислонил голову к голове Рокс. Этот простой жест напомнил ей о другой трудной ночи, которую они пережили давным-давно.
– Должно быть, я теряю навык, – заметил он. – Я не чувствовал такой усталости с тех пор, как мы пережили встречу с упырями в горах.
– Нет, то было намного хуже.
– Может, для тебя. Но я только что узнал, что был единственным Стражем, который не подозревал, что есть невидимые монстры. С одной стороны, я чувствую себя глупо, а с другой – как будто меня избили.
– Потише, – прошептала она. Город просыпается, и говорить об этом вслух не стоит.
Ксейн повернулся, чтобы посмотреть на то место, где должна была находиться мёртвая тень. Первые лучи солнца осветили подвешенную в воздухе стрелу, но он по-прежнему не видел тела, в которое она была воткнута. Он вытянул ногу, чтобы потрогать её.
– Она всё ещё там, – улыбнулась Рокс.
– Это очень странно. Что мы будем делать с телом? Оставим его здесь?
– Нет, кто-то может узнать случайно.
Рокс вскочила на ноги.
– Погнали, Страж. Мы и так потеряли много времени, нам есть чем заняться.
Она наклонилась к трупу тени, выдернула стрелу и вытерла её. Ксейна поразил этот жест.
– В крови?
– Да, но его крови не видно.
Она протянула Ксейну руку, чтобы помочь встать. Он взял её и тут же выдернул, заметив, что та мокрая и скользкая. Он посмотрел на свою ладонь, но ничего не увидел.
– А-а-а-а-а-а-а! Что это?
– Кровь невидимого монстра, – усмехнулась она, показывая ему собственную ладонь. Она была чистой и сухой на первый взгляд.
– В конце концов, оказывается, у тебя есть чувство юмора, – проворчал он, вытирая руку о штаны. – Странное и извращённое, но есть.
Рокс подняла тело монстра и взвалила его на плечи. Или, по крайней мере, Ксейн предполагал, что именно это она сделала. Он заворожённо смотрел на неё, когда она повернулась к своему спутнику, подняв руку в странном положении, держа что-то, чего он не мог видеть.
– Ты собираешься оставаться там весь день?
– Он тяжёлый? – с любопытством спросил Ксейн, вставая.
– Не особо. Они высокие, но довольно стройные. Во всяком случае, не очень сильные, хотя быстрые и ловкие.
– Это очень странно.
– Если ты так думаешь, позаботься о семье погибшего. Я отвезу монстра в казарму.
Ксейн совершенно забыл об убитом, его беспокойной жене и молодой служанке.
– И правда! И что им сказать?
– Скажи, что это был человек, вор. Мы не можем допустить, чтобы кто-нибудь заподозрил, что в первом круге есть монстры, – добавила она, понизив голос. – Ты понял, да?
Он кивнул. Рокс, казалось, немного расслабилась.
– Не волнуйся. Скорее всего, к этому времени другие Стражи уже прибудут, чтобы убрать там. Если что, поговори с капитаном, и он позаботится обо всём.
– Придётся признаться ему, что ты мне всё рассказала… – возразил Ксейн.
Рокс рассмеялась.
– О, нет, я тебе не всё рассказала. Но не волнуйся. После сегодняшнего они больше не смогут держать тебя в счастливом неведении. Увидимся позже в столовой, Страж, – попрощалась она, прежде чем отвернуться.
Ксейн смотрел, как она, окутанная рассветными лучами, уходит кошачьей походкой по склону, слегка покачиваясь из стороны в сторону, чтобы сохранить равновесие под тяжестью того, что могла видеть только она.
Он моргнул несколько раз. Ему всё ещё трудно было поверить в то, что она рассказала. С одной стороны, он был расстроен тем, что его держали в неведении, но, с другой, желание доказать, что он заслуживает доверия, достоин носить мундир, было в то утро сильнее, чем когда-либо.
