Вот, например, лакомый кусок: «Моя хозяйка леди N, делает вид, что отправляется на всё воскресенье в Сюррей. В действительности она остаётся в Лондоне» (даётся адрес). Несомненно, немцы при этом лелеяли приятную мысль, что смогут в один прекрасный день испытать свои методы на леди…
Немецкие агенты наглели с каждым днём; таких, как Шульц и Гроссе, даже пришлось арестовать, чтобы успокоить общественное мнение. Большинство же шпионов оставили на свободе, предоставив им безмятежно катиться по привычной колее. В течение пяти лет «глупые, честные» англичане спокойно работали, пока не изучили каждого сколько-нибудь значительного германского агента в стране.
Этого результата они смогли добиться лишь тщательным применением метода исключения. Несмотря на отсутствие в те дни цензуры, корреспонденцию всех, кто был на подозрении, систематически проверяли, следили за их поведением, а также поведением всех, с кем они общались.
Много потребовалось искусства, чтобы усыпить бдительность немцев, укрепить в них чувство безнаказанности. Их никак нельзя было назвать «зелёными», но Штейнгауэр и другие организаторы получали очень скудную помощь от своих шпионов в Англии. Откровенно говоря, немцы — создатели современного шпионажа — самые бездарные его представители. Прежде всего, немцу очень трудно скрыть свою национальность: его акцент, форма головы и манеры неповторимы. Во-вторых, у него слишком прямолинейный ум, нет ни интуиции, ни вдохновения. Он живёт «согласно плану».
В-третьих, высокомерие немцев определённо даёт преимущество нашим разведчикам. Самоуверенность сделала немцев беспечными. Так, Карл Гревс счёл достаточным для отвода глаз запечатывать свои донесения в конверты с этикеткой известной химической фирмы. Другие открыто ездили по восточному побережью с фотоаппаратами и тетрадями для зарисовок…
Не всё коту масленица, однако… В одну прекрасную августовскую ночь Англия объявила Германии войну, а на утро отдали приказ — и двадцать главных германских шпионов были арестованы, а свыше двухсот других взяты под строгое наблюдение. Если к этому прибавить интернирование девяти тысяч подданных враждебных государств, то можно считать чистку более или менее исчерпывающей.
Во всей Англии ни один мост, ни один вершок железной дороги не были повреждены, ничья враждебная рука не поднялась против мобилизации. Штейнгауэр потерпел полное поражение. Немцы поспешили заслать в Англию Лоди, Кюпферле и подобных им «американских граждан» с фальшивыми паспортами. Вряд ли кому-нибудь из них удалось поработать больше недели. На горьком опыте немцы убедились в том, в чём позднее ценою не менее горького опыта пришлось убедиться французам: совершенно невозможно восстановить провалившуюся систему шпионажа в стране, с которой воюешь.
Было бы бессмысленно в этой книге анализировать развитие шпионажа в каком-нибудь определённом городе или даже стране. Я предпочитаю показать калейдоскоп событий, перенося читателя из Лондона в Багдад, из Варшавы в Салоники. Надеюсь, что с помощью контрастов мне удастся создать достаточно яркую картину.
Во всех крупных городах воюющих стран практиковалась одна и та же система шпионажа (если отбросить национальные особенности). Назовём её «системой спрута».
Телом «спрута» был резидент, а щупальцами — его местные агенты. Резидента называли «почтовым ящиком»; к нему направлялись все донесения и информации, собранные щупальцами, или агентами-исполнителями. Затем эти донесения забирал у «почтовых ящиков» странствующий агент, постоянно курсирующий между родиной и страной, в которой работали шпионы. Иногда агенты-резиденты находили другие способы передачи собранной ими информации — этому посвящена глава «Средства связи».
Резидентом обычно бывал мужчина, какой-нибудь преуспевающий предприниматель, хорошо законспирированный, подданный либо той страны, против которой вёлся шпионаж, либо одной из нейтральных стран. Своих агентов-исполнителей он выбирал сам. Гувернантка в семье генерала; служащий отеля; парикмахер, живущий вблизи больших военных лагерей; агент нейтральной пароходной компании; актриса, разъезжающая по всему миру; артист иностранного мюзик-холла, совершающий турне; подкупленный солдат; неудачник из хорошей семьи; добровольный сотрудник Красного Креста.
