Немного помолчав, Холмс продолжил свой рассказ, наклонившись к профессору Адльтону, чтобы тот мог отчетливо расслышать каждое слово.
— Мне совсем не хочется огорчать вас, мой дорогой профессор, и поэтому я перейду к краткому описанию последующих событий, которые привели вас к трагической встрече здесь, в Бодмин-Мур, с вашим бывшим учеником Гейдоном Каупером.
Каупер был человеком гордым и заносчивым, и поэтому исключение из Оксфорда больно ударило его по самолюбию. Многообещающая научная карьера рухнула, репутация погублена, и он с основанием или без оснований, но возложил вину за свой позор на вас, профессор Адльтон. Помимо этого Каупер совершенно необоснованно претендовал и на соавторство в вашей книге. Он, несомненно, искал встречи с вами, когда понял, что речь идет о его исключении из Оксфорда. Поэтому теперь единственной мыслью Каупера стало отмщение.
Он принялся ежегодно посылать вам в годовщину выхода книги письма с угрозами и делал это на протяжении пяти лет. Разумеется, я могу лишь предполагать, что письма носили угрожающий характер, по тому, как дочь описала ваше поведение, когда вчера нанесла мне визит.
Письма произвели на вас требуемый эффект: вы стали опасаться за свою жизнь. К тому же, я полагаю, со временем по неизвестным причинам ненависть Гейдона Каупера к вам усилилась. Возможно, он страдал в силу каких-то других обстоятельств или с годами все более деградировал как личность. Этого теперь мы никогда не узнаем. Можно лишь строить более или менее правдоподобные догадки. Но одно можно утверждать со всей определенностью: одних угроз Гейдону Кауперу уже было недостаточно, и он решился на последний шаг — убийство.
Мне кажется, мы можем указать точную дату, когда он принял роковое решение: двадцать первого февраля тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года, в день вашего рождения, когда вы прочитали в газете извещение о смерти Гейдона Каупера. Несомненно, сначала вы заподозрили что-то неладное. Вы опустили веки один раз, значит, мое предположение правильно. Но поскольку угрожающих писем больше не было, вы поверили, что Гейдон Каупер действительно умер и висевшая над вами опасность миновала.
Профессор Адльтон в знак согласия закрыл и открыл глаза.
— Между тем, — продолжал Холмс, — Гейдон Каупер выжидал удобного случая для придуманного им заключительного акта отмщения. От мистера Монтегю Уэбба мы, несомненно, узнаем, каким образом Каупер вовлек его в осуществление своего замысла. Судя по протестующим возгласам, он не виновен и полагал, что речь идет всего лишь о розыгрыше. Мистер Монтегю Уэбб человек недалекий и легковерный, и поэтому, как правильно рассчитал Гейдон Каупер, использовать его втемную не составило особого труда.
Гейдон Каупер побудил Уэбба написать вам письмо с сообщением, будто ему удалось обнаружить на Бодмин-Мур, а на этой пустоши раскопки никогда не проводились, древнее британское захоронение. В качестве приманки он, видимо, посоветовал Уэббу послать вам образцы черепков, якобы извлеченных из погребальной камеры. Но тут мистер Уэбб допустил ошибку, отмыв с оборотной стороны черепков крохотные пятнышки клея, которые указывали на то, что эти черепки некогда были экспонатами какой-то коллекции. Поскольку я обнаружил пятнышки клея при первом же осмотре, думаю, что и вы обратили на них внимание, не так ли?
И снова веки профессора поднялись и опустились один раз,
— И вы, конечно, сразу заподозрили, что это ловушка, которую вам подстроил Гейдон Каупер? — спросил Холмс. — Прав я или нет, сэр? Я так и думал! Почему же в таком случае вы, профессор Адльтон, согласились приехать в Корнуолл, зная, что вам могла угрожать смертельная опасность? Может быть, вами двигала надежда, что Монтегю Уэббу действительно удалось обнаружить ранее неизвестное древнее захоронение с нетронутой погребальной камерой? И эта надежда перевесила все опасения за вашу личную безопасность? Или это было что-то другое?..
Прежде чем Холмс закончил задавать вопросы, по лицу профессора Адльтона, как по поверхности пруда от дуновения ветерка, пробежала легкая рябь. Едва заметная судорога повторилась еще раз, веки его сомкнулись, но на этот раз так и остались закрытыми. Ни одного движения в ответ.
