Рассмеявшись собственной оплошности, Вертлужный подхватил свои вещи и направился было к заполненному автобусу, как что-то заставило его обернуться в сторону садившегося самолета, который уже катился по взлетной полосе, гася скорость реверсом двигателей. Расстояние было значительным, но кружок с пятиконечной звездой и надпись «NAVY USA» не оставляли сомнений: транспортный «Геркулес» принадлежал Военно-морскому флоту Соединенных Штатов Америки.
«Вот тебе и раз! – подумал российский дипломат, почти бегом догоняя прочих попутчиков. – Военный самолет в гражданском аэропорту! Интересно, что бы это могло значить? Уж не за тем же самым, что и я, он притащился?» Действительно, это выглядело немного странно, учитывая тот факт, что со Штатами у республики были несколько натянутые отношения. Успокоив себя тем, что в Ла-Пуэрто проживает никак не меньше шести миллионов жителей и вероятность совпадения мала, Вертлужный пообещал себе разузнать поподробнее обо всем этом и вскочил на подножку тронувшегося транспортного средства.
Дорога заняла всего несколько минут, еще столько же понадобилось солидному улыбчивому человеку с безупречным знанием испанского и дипломатическим паспортом, чтобы пройти таможенный контроль. Дело облегчил и его вопрос о том, как поживает владелец аэропорта сеньор Антонио Эрмоса. Полицейский почтительно кивнул и указал дипломату дорогу на третий этаж. Вертлужный и сам неплохо помнил, где помещалась обитель его старого приятеля, но на всякий случай выслушал стража порядка до конца – мало ли что за два года могло произойти и измениться. Поднявшись по чудом уцелевшему за столько лет работы эскалатору наверх, он дошел до конца коридора и постучал в двери безо всяких обозначений.
– Да! – послышался из-за двери знакомый рык. – Ну, кто там?! Входите уже наконец!
Потянув на себя ручку двери, Арсений Макарович нисколько не удивился, узрев лишь сизые клубы сигаретного дыма, плотно завесившие небольшую комнатку. От возникшего движения воздуха они закружились и хлынули в коридор, немного рассеявшись и сделав различимыми кряжистый стол у окна, сервант в углу, забитый всяким хламом, и внушительного вида хозяина этого беспорядка с зажженной сигаретой в зубах. Шагнув в этот туман, Вертлужный едва не закашлялся, но пересилил себя и, остановившись на середине затертого до неприличия ковра, возмущенно заметил:
– А ведь ты так и не научился выбирать хорошее курево, Антонио!
– Какого черта!!! – вскочил со своего места толстяк с красным лицом и пушистыми бакенбардами. Увидев гостя, он на миг замер, а потом с удвоенной энергией кинулся к нему, уронив по пути кипу бумаг со стола. Пыльные листки закружились, ссыпаясь прямо под ноги, но «авиамагнат» топал по ним, не обращая внимания на подобные мелочи. – Арсенио! Ты откуда здесь взялся, дружище?
Владелец аэровокзала и хозяин самой крупной авиакомпании в республике Антонио Эрмоса сгреб не успевшего проронить ни слова в ответ дипломата в объятия.
– Кэ энкуэнтро (Какая встреча)! – рычал толстяк, осыпая пеплом белую рубашку гостя и хлопая его по спине. – Тебя что, опять сослали в эту дыру? И чем ты снова провинился, а?
Высвободившись наконец из лапищ своего друга, Вертлужный перевел дух и огляделся.
– За все время, пока я тебя знаю, – хохотнул он, – в этой пещере ничего не меняется! Разве к лицу такому солидному мужчине иметь вместо кабинета клоповник? Или у тебя не осталось денег на уборщицу?
– Нет уж, пусть все уборщицы катятся куда подальше, я их на милю не подпускаю к своей берлоге! – свирепо завращал глазами Эрмоса. – Уберут, а потом не найдешь ничего! Ну их к свиньям! Ты лучше про себя расскажи.
– Я с удовольствием, только боюсь, сердце не выдержит такого удара никотином! – улыбнулся Арсений Макарович. – Так что либо открывай окна, либо пошли отсюда на свежий воздух!
– Окна?! – оторопел Антонио. – Ты надо мной издеваешься? Да они не открывались со времен Великого потопа! Пойдем в конуру к моему заму, там тебе точно понравится! Бросай свои шмотки здесь, никуда они не денутся.
Хлопнув дверью так, что вздрогнули стены, толстяк проворно двинулся вперед, увлекая за собой своего гостя. Вертлужный с удовольствием отправился за ним: дышать табачным дымом дольше было для него слишком мучительно.
