— Что ты выяснила о Сапфир? — спрашивает Флинт нормальным голосом, как только тот отходит, поставив между нами пиццу — с пылу с жару. Затем хватает кусок и тут же начинает жевать, не отрывая от меня глаз.
— Ну… — Я колеблюсь. — Девушки отдали мне ее косметичку. Но сказали мало чего.
— Я тебя предупреждал.
— Они меня не отшили, ничего такого. Я думаю, они действительно практически ничего не знали о ее жизни вне клуба.
Флинт уже тянется ко второму куску. Наши руки сталкиваются над блюдом, и он смеется. Убирает руку, предоставляя мне возможность взять кусок.
— И это все? — напирает он. — Больше ты ничего не узнала?
— Я еще говорила с управляющим… но речь шла только о работе. Ты знаешь. — Я перекладываю кусок пиццы на свою тарелку, жду, пока он остынет. Не хочу рассказывать ему о моей встрече с Гордоном. Точно не знаю почему. Может, не хочу, чтобы Флинт знал, как мне понравилось проведенное с Гордоном время.
— Я подумала, — продолжаю я, вскинув глаза на Флинта и сосредоточившись на сырной ниточке, которая приклеилась к его нижней губе, — раз уж ты тут знаешь все и всех… может, ты мне поможешь? Задашь нужные вопросы. Ты знаешь, у кого надо спрашивать, а я — нет. — Я поднимаю немного остывший кусок пиццы и трижды откусываю по чуть-чуть.
Он несколько секунд барабанит по столу, вытирая салфеткой соус и, сжимая ее в комок, берет третий кусок пиццы и отхватывает половину. Никогда не видела человека, которого так долго не покидал волчий голод.
— Это не мое дело, — наконец говорит он. — И не твое тоже. Мне не хочется говорить тебе об этом, но здесь постоянно умирают люди.
Я закрываю глаза, открываю вновь. Хватаюсь обеими руками за стол, унимая злость.
— Я знаю, что этим ее не вернешь. Я даже не знала ее. Понимаешь? Я совершенно ее не знала. Но… но это правильно. Мне нужно это сделать. Для нее, да. Но, по большей части, для себя.
Я наблюдаю за ним, затаив дыхание, считаю до шести.
— И, — мягко добавляю я, — пожалуй, мне нужен здесь человек, которому… не все равно. Когда вопрос ставится ребром.
— Я об этом подумаю, — отвечает он, медленно поднимает на меня глаза и тут же смещает взгляд на два оставшихся куска пиццы, поблескивающие жиром на серебристой сковороде. — Будешь их есть?
* * *
Часом позже, в три утра, я дома и не могу спать.
Я разглядываю свое лицо в зеркале моей спальни и слышу, как Гордон вновь произносит это слово: красавица. Мой палец движется по шраму над левой бровью. Он появился у меня после того, как я упала в ручей у подножия холма неподалеку от нашего дома в Миннесоте (Орен назвал его Жопным ручьем, как только мы его обнаружили). Мы искали центы. Их поиски, разумеется, выглядели как состязание. Орен все превращал в состязание. Он заметил один у самой кромки воды, многозначительно посмотрел на меня, крикнул: «Бежим!» Я бежала слишком быстро, так мне хотелось хотя бы раз добраться до цента первой, зацепилась за ветку и головой полетела в Жопный ручей.
В памяти осталась только бегущая ледяная вода, от которой у меня разом перехватило дыхание, и уверенность, что я сейчас умру… а потом я почувствовала руки Орена, вытаскивающие меня на берег. Он первым заметил, что льется кровь. Я ничего не чувствовала, пока он не коснулся моей головы и не показал мне окровавленную руку.
После этого, всякий раз, когда я злилась на него, он изгибал бровь и говорил: «Разве ты не помнишь, что я спас тебе жизнь?»
Я смотрю на себя так долго, что мои глаза начинают сходиться к носу и во лбу возникает третий гигантский серо-зеленый глаз циклопа. Я несколько раз моргаю. Теперь глаза вновь смотрят прямо, а циклопьего глаза больше нет.
Я вытаскиваю косметичку Сапфир из холщовой сумки и ставлю на прикроватный столик. Роюсь в содержимом. Достаю тени для век — темно-синие, которые называются «Полночь» — и провожу по векам. Как только отрываю глаза, у меня возникает странное чувство: я могу поклясться, что какую-то секунду перед зеркалом сидела не я, а она — Сапфир.
Мои пальцы возвращаются в косметичку, ищут самую важную часть образа Сапфир — фирменную помаду цвета синяка, — но ее нет. Я вываливаю на столик все содержимое косметички, в ней много чего есть, но не искомый тюбик с помадой.
