Эти слова говорят о Церкви, а не об отдельных священнослужителях или мирянах, самочинно дерзающих выступать от имени Церкви. Изумительно — как иеросхимонах Рафаил присвоил себе право общецерковного учительства, адресуя свои послания не своим духовным чадам, но, подобно папским энцикликам, — всем вообще — urbi et orbi («Дорогие архипастыри и пастыри, отцы, братья и сестры Русской Православной Церкви») … Разве отец Рафаил, а не патриарх Алексий II на Поместном Соборе избран был устами Церкви? Не стало ли дерзновение отца Рафаила восхищением непринадлежащей ему власти и тем самым — повторением греха Саула?[51]
Что произошло в связи с проблемой ИНН? Священноначалие «вступило в прямой диалог с властью по возникшей проблеме»? — Да. «Призвало народ…»? — Нет!
В отличие от иннэнистов, Собор не опознал в борьбе с ИНН и глобализмом «долг» христианина, а в принятии новых законов не увидел угрозы для духовной жизни человека.
Ну, не обязан христианин политическими методами бороться против светской, даже антихристианской власти!
Если кто-то сможет протестовать, не вредя при этом своей душе, не компрометируя при этом нашу веру и нашу Церковь, не осуждая тех, у кого нет аналогичных талантов, не выдавая свое делание за единственно приемлемое для христианина, за норму и критерий церковной жизни — Бог ему в помощь!
Но если кто-то пожелает остаться вдали от политических битв, пожелает вести просто христианскую (семейную или монашескую) жизнь, то и такой человек не станет чужим для Церкви.
Прочитав кличи «все на стояние!», «все — на протест!», я от газетного листа поворачиваю глаза зрачками внутрь и спрашиваю себя: а кто меня поставил «дежурным по апрелю»? Возложено ли на меня, именно на меня, послушание по борьбе с «глобализмом»? Мое ли именно дело «спасать Россию»? По силам ли мне такая работа? Не отвлечет ли это самовольно взятое на себя «ратование» от исполнения какой-то более обыденной, но зато конкретной полезной работы?
Вот совсем недавно, 11 февраля 2001 года, после моей лекции в Одинцове на сцену местного молодежного центра вышел церковный хор… Воспользовавшись паузой, я отправился в фойе, чтобы ответить на вопросы. Ко мне подошел юноша с жизненно важным для него вопросом — «как Бог относится к наркоманам, которые умирают от наркоты?». За те минуты, что я в уголке шептался с наркоманом о его судьбе и о его душе, — несколько раз ко мне подходили озабоченные «глобальными проблемами» прихожане, вторгались в разговор и требовали, чтобы я пояснил им, как бороться с «глобализмом»… И им было невдомек, что «борьбой с глобализмом» как раз и была эта наша тихая беседа о судьбе вот именно этого, пока еще живого человека. А они со своими страстями об ИНН лишь мешали обычному труду…
Если не отдавать свой ум во власть темной романтики пророчеств, то надо просто спокойно сказать: «Нет греха в том, чтобы получать пенсию. Нет греха в том, чтобы платить налоги. Нет греха в том, чтобы стоять на государственном учете. В этом во всем нет греха, даже если для сбора налогов, учета граждан и выплаты пенсий государство использует компьютерные системы и коды».
Как это и сказал архимандрит Иоанн (Крестьянкин): «Паспорт — это человеческое, а Богу нужно только наше сердце. Так, если мы живем в обществе среди людей, то и должны подчиняться законам общества. Получайте и паспорт, и пенсию — это ведь тоже забота о Вас Господа, чтобы Вы на старости, когда ослабнете, имели подкрепление… Наше хромание духовное на оба колена: по-Божьи жить не могу, а часто и не хочу — дает простор той печати, которой все боятся. Но печать эта не внешняя, а ум, сердце, душа грехом печатается, так что ничто Божье уже не войдет в душу. А паспорта, карточки — это все кесарево. И по слову Господа — Богу Богово дайте, а кесарю кесарево… Современные компьютерные налоговые документы ничем пока не отличаются от старых наших документов. Вопроса о том, како веруем, в них нет… На последнем этапе мы должны будем дать ответ „Како веруем“».
Пока же условием государственной регистрации не ставится отречение от Христа или поклонение нехристианской «святыне» — прохождение такой регистрации не может быть нашим грехом
