– Спасибо, всё было прекрасно. Завтра встречаемся в семь утра.
– Утром может быть пробка у площадки при выходе с лифта, включи навигатор, он меня найдет. Желаю хорошо отдохнуть.
Приятный голос и приятный сервис.
– Платформа 3317, не торопись, она доставит багаж до места. Ты же не хочешь сама управлять своим чемоданом, он же такой тупой – вечно бьется обо всё. – Соня замолчала, поди обработай все запросы разом.
Тележка уже нас ждала. Я закатила на платформу чемодан, и она уехала. Я поинтересовалась, куда, Соня посоветовала не беспокоиться, багаж будет ждать у дверей. Поднимаемся на тридцать третий. Я не хотела высоко, мечтала ощущать жизнь, видеть зелень, деревья. Выходим. Навигатор помогает найти квартиру, платформа уже нас ждет. Заходим – всё один в один, как на демонстрационной модели. Слышу уже знакомый мужской голос:
– Привет, рад тебя видеть. Ты наверняка устала с дороги, может, набрать ванну? Пока выпей чая или кофе, потом приляжешь, сделаю массаж стоп.
Вот стоит у окна, и ведь не отличишь от настоящего, пока не попробуешь коснуться – рука пройдет насквозь. Но я-то чувствовала его прикосновения – как они добились такого эффекта? Ладно, время у меня есть, все выясним.
– Спасибо, пока ничего не надо, хочу побыть одна.
Он не заставил долго ждать, просто исчез. Хорошо бы настоящие мужчины умели так же. Раздеваюсь, захожу в душевую – здорово, вообще нет ручек.
– Соня, что делать?
– Ничего. Скажи, что хочешь принять душ, выбери, сверху напор или со всех сторон, или просто ручное управление.
Выбираю сверху, классика безопаснее. Мужчина тоже, как правило, предпочитает сначала сверху – тоже классика и тоже привычнее. Прошу чуть поднять температуру воды.
– Интересно, а если я не могу говорить?
– На дверце есть сенсорное управление, не беспокойся.
Как они так быстро всё выясняют? Наверное, просто не стесняются спрашивать. Ну, хоть полотенце обычное, само не вытирает. Заматываю волосы, набрасываю белоснежный пушистый халат и заваливаюсь на диван. Он стоит на своеобразном подиуме, и с него открывается замечательный вид – и тебе вода, и зеленые улицы, и парки, и корабли, и самолеты. Всё дышит, у всего своя жизнь.
– Звонил Ваня.
– А почему я не слышала?
Мне странно, что Соня сама принимает решение, соединять меня или нет.
– Ты сама не велишь соединять, когда моешься, а еще когда устала, а тут и то и другое.
Её правда. Я уехала, полагая, что так будет проще закончить мучительный роман, тянущийся уже несколько лет. Мне уже не интересно с ним, я хочу развиваться, а он мешает. И секс уже не тот, что раньше. Без него я чувствую себя свободной, мне вполне неплохо одной. Но в этом я всё-таки уступаю матери – не могу долго быть одна, мне нужен зритель. Ей тоже требовался слушатель, но мне важно, чтобы мой зритель не только с интересом наблюдал за мной, но и мне важно делать что-то с ним вместе, чтобы ему тоже было интересно, а не только приятно оттого, что я вокруг него прыгаю. Стоит остаться одной, собственная же свобода начинает меня расстраивать.
– Здравствуй дорогая. Как ты, как долетела? – Ванин голос и через тысячи сохраняет тепло, но почему обязательно надо убежать так далеко, чтобы это тепло почувствовать?
– Спасибо, всё хорошо, немного устала. А ты как?
Говорю холодно, пусть не думает, что мы помирились и опять все хорошо.
– И у меня всё нормально. Звонила Машка, с учебой всё в порядке, но англичане надоедают, лезут знакомиться, а сами, как надутые гуси. Не хочет с ними иметь ничего общего. А вообще мне тебя уже не хватает.
Стоит мне уехать – сразу не хватает, а как я дома – всё ему не так, не нравится, не привычно, чуть что, обижается и молчит – просто детский сад, весь в маменьку. При этом мне рассказывает, что это я вся в свою маму, такая же эгоистка, гордыня из трусов выпрыгивает. А еще я не умею спорить и сразу повышаю голос. И так без конца.
– Что же не хватал за руки, когда уезжала, не кричал «останься!»? Сам же отпустил, что изменилось-то?
На изнанке очков появляются замечания от Сони:
– Не нервничай, не горячись. Важно принять… все может измениться… что было ясным, станет темным… чтобы снова увидеть свет, надо пройти через тьму… что казалось знакомым, окажется иным… и мы не знаем, но можем принять как нечто новое… что нет ни темного, ни светлого…
