— Алиса, ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? — я ничего не мог с собой поделать, в голове были лишь эти вопросы.
— Я, да, в порядке, — наконец ответила она, продолжая вглядываться в моё лицо. — Мы знакомы?
— Что? — этот вопрос поставил меня в тупик.
— Мы точно знакомы, я хорошо помню тебя, — задумчиво продолжила говорить сестра. — Но не могу вспомнить откуда. Откуда я тебя знаю?
— А-э-э, — слова застряли в горле, не получалось ничего сказать.
Конечно, я предполагал, что Алисе могли «прочистить голову», удалив все воспоминания, но сейчас было очевидно, что она помнила меня, но помнила как-то странно.
— Алиса, не волнуйся, это просто один из твоих старых знакомых из прошлой жизни, — за моей спиной послышался тихий мужской голос, ни я, ни Седьмой не почувствовали его появления.
Единым слитным движением я подскочил, загораживая собой Алису и выхватывая Одинокого. Чтобы столкнуться с насмешливым взглядом молодого мужчины в очень знакомых белых одеяниях, сидящего в одном из кресел. Он выглядел расслабленным и больше напоминал мне какого-нибудь доброго дядюшку, чем мага Золотого мира. За его спиной стоял старик, с горящими алым огнём глазами и искусным резным посохом в руках с хрустальным круглым набалдашником. Таким можно было бы запросто и голову проломить. Все мои чувства буквально вопили о том, что этот старик по-настоящему опасен.
«Носитель, я не могу почувствовать силу этого человека. Старик возле него является повелителем магии, — в голове появился голос Седьмого. — Предлагаю отступление».
«Согласен. Выполни оценку возможных путей спасения с учётом создания прохода „Связи единства“ и без него».
— Я так понимаю, ты Ян, да? — между тем спросил меня с улыбкой мужчина и кивнул на второе плетёное кресло перед собой. — Присаживайся, нам есть о чём поговорить. А ты, Алиса, продолжай свою практику, тебе ещё следует добраться до третьей отсечки.
— Да, учитель.
«Учитель? — воскликнул я про себя. — Этот хмырь обучает Алису?»
— Вижу, ты удивлён? — мужчина с улыбкой повернулся ко мне, возвращаясь в разговор. — Да, я последнее время учу Алису и хочу сказать, твоя сестра очень способная ученица.
— Что вы с ней сделали? — не стал я ходить вокруг да около.
— О-о-о, в действительности ничего серьёзного, ты будешь чай? Цветочный, очень полезен магам, так как содержит стимулирующий экстракт корня занивы. Вот попробуй.
Не торопясь, мужчина налил чай и подвинул чашку ко мне.
— Ты, наверное, думаешь, как мы здесь оказались, да?
— Нет, мне это не…
— Мы рассчитывали, что ты придёшь сюда на пару дней раньше, но, видимо, слегка переоценили твою решимость, — перебил меня маг в белом и, с удовольствием подняв к губам чашку, отхлебнул горячего чая. — Даже сняли пару постов с ключевых направлений и уменьшили охрану западного крыла.
«И мы это проморгали? Как так, Седьмой?»
«Я уверен, что количество охраны осталось прежним, Носитель. Он играет с вами».
— И вот ты наконец-то здесь, — слегка поклонился мне белый. — Ты проделал долгий путь. Присядь уже, я настаиваю.
Мужчина кивнул на меня, застывшего в защитной стойке, держа перед собой Одинокого. Пока Седьмой анализировал происходящее, думаю, мне стоило потянуть время, да и на вопрос он мой так и не ответил.
— Что с Алисой? — хмуро спросил я, присаживаясь в кресло напротив.
— Это заклинание, — пояснил тут же маг. — Называется «Последний дар». Суть этой магии в том, что мы вмешиваемся в естественный порядок вещей, изменяя время и выжигая из него любые упоминания о человеке, так он постепенно теряет воспоминание, и, что главное, воспоминания о нём так же постепенно теряются у всех знакомых с ним людей. Позже мы заменяем пропавшую память на другую, и человек получается новую жизнь, а все его многочисленные знакомые забывают о нём. Ты же и сам наверняка это почувствовал, да? Ещё с того самого момента, когда твоя сестра ушла с нами, да? И это при твоей способности сопротивляться «Последнему дару». У меня до сих пор нет объяснения этому феномену, мне приходилось сотни раз использовать заклинание, чтобы девочка хоть немного успокоилась.
«Так вот почему из всех воспоминаний об Алисе у меня осталось так мало и лишь какие-то странные образы», — в душе вспыхнула ярость, которую я с большим трудом, но подавил.
