Удар! Плечо правой руки сминает, а я с трудом пытаюсь осознать, что происходит. Чертова тварь с наполовину размноженной черепушкой продолжает реветь от ярости и двигаться. Причем в мою сторону. Уже почти привычным способом давлю волну паники своей яростью и подымаюсь на ноги, скалясь во всю пасть.
Не, если надо будет, я тебя на кусочки порву, тварь, если тебе этого мало. Тело слушается плохо, но у гориллы видимо ситуация не лучше. От его неуклюжего удара я отпрыгиваю в сторону, размышляя, как бы завалить эту тушу. Раньше всегда обычные критичные повреждения помогали, что сейчас то?
Новый рывок, и я проскальзываю под замахом противника. Открытая спина большей частью закрыта костяной броней, кроме одного места, где мне повезло оторвать кусок. Черт, а я ведь сам себе такое хотел, а досталась такая защита не мне. Взмах левой рукой и кусок мяса из памятного места остается в моих когтях. И практически сразу приходится отпрыгивать назад от взбесившейся твари. Так, подставляться нельзя, иначе меня забьют. Аккуратней надо. Новый рывок вперед.
Сколько я так прыгал вокруг этой махины, которая просто на просто отказывалась умирать, я не знаю. В итоге я смог вырвать мясо прямо до позвоночника, а потом и кусок его самого, от чего горилла свалилась на пол. Но даже так она пыталась ползать за мной на руках, не отказываясь от идеи меня сожрать. Мне пришлось перебить ей руки, но и это ее не успокоило.
Так что в какой-то момент я просто сел рядом с этой полуживой тушей, которая никак не хотела умирать и пытался как же все же заставить ее это сделать. В очередной раз машинально почесав затылок рукой, я осознал одну вещь. А именно - сильная вмятина на моем черепе говорила о такой ж живучести, ведь если у тебя голову сплющило в два раза, а ты еще можешь сражаться, то жизненно важных органов там нет. Они же обычно находятся в самом защищенном месте и такое место у меня одно - грудь. Значит похожая ситуация может быть и у этого живучего красавца.
Копаться во внутренностях еще живого монстра было малоприятно, но мне все же удалось пробиться через костяную защиту в самый центр груди. Нащупав что-то твердое, я старательно начал тянуть его наружу. В какой-то момент мне даже пришлось выдирать этот предмет из тела гориллы, не хотевшего отпускать этот по всей видимости ценный орган.
С новым рывком моя зажатая ладонь наконец-то вырывается из тела существа. Оно издает последний рев и затихает, уже навсегда. А я же разглядываю в своей руке небольшой черный кристалл, который по всей видимости и давал жизнь горилле.
И что это?
Никаких идей, кроме того, что данный кристалл был неким магическим аналогом сердца, не было. Эта мысль всплыла почти сразу, но вот дальше мой мозг забуксовал и придумать ничего так и не смог. Так что именно на этом выводе я решил остановится.
Аккуратно отложив ценную находку в сторону, я решил продолжить собственное усиление. Не пропадать же столь ценному источнику силы? С этой мыслью я кое-как вырываю кусок из уже проделанной дыры, уже привычно не обращая внимания на черную капающую кровь, сую его в пасть. Вот только почти сразу я его машинально чуть не выплевываю. Черт, гадость! Не так, чтобы очень, но на вкус словно абсолютно безвкусная резина.
Тааак, значит прямо перед моей спячкой мне ничего не показалось, и действительно мясо этих существ перестало давать мне то, что требовалось моему организму. И может именно поэтому он отвергает все ненужное, реагируя так на плоть гориллы. С одной стороны, это радует тем, что я теперь могу не жрать всякую дрянь. Брезгливость уже исчезла, но все же так питаться весь остаток жизни меня не прельщало. А вот с другой возникал логичный вопрос - а чем сейчас мне питаться? Что-то не верю я в свою бессмертность без пищи.
Тут и так не ясно, что я за чертовщина такая. Ведь я явно отличался от других как минимум большим контролем над собой. Может у них было сознание животных, а не как у меня - человеческое? Еще не понятно, куда мой организм вообще развивается и по какому принципу. Даже, черт возьми, не известно сколько я проживу! Может мне осталось недолго, и все эти трепыхания бессмысленные.
