— Слишком рано что бы то ни было утверждать. Не могла ли Мари-Элен Жори назначить встречу у себя с каким-нибудь студентом?
— Я ждала подобного вопроса. Вот здесь фамилии тех, у кого были плохие оценки у Мари-Элен, да и у остальных преподавателей, впрочем, тоже.
— Не было ли у нее каких-нибудь необычных отношений со студентами? Влюбленный юнец, например?
— Ученики, которые влюбляются в своих преподавателей, всегда были и будут. Может, вы и сами вспоминаете о какой-нибудь учительнице: запах духов, приводивший вас в восторг, или вы любили смотреть на ее ноги… Обычное дело. Всем это известно, и все принимают необходимые меры предосторожности. Это — часть работы; не всегда просто с молодыми людьми, которые еще вчера были подростками. Но я ничего подобного не слышала о Мари-Элен, по крайней мере ничего из ряда вон выходящего.
— Спасибо, информации, конечно, немного.
— Может быть, нет никакой связи между факультетом и убийством? Поверьте, если бы у меня было хоть малейшее сомнение, я бы все поставила вверх дном.
— Не сомневаюсь. Спасибо, что вы меня приняли. Кофе был превосходный, это редкость в официальных местах.
— Просто я покупаю его сама, вот и весь секрет! Я в вашем распоряжении, звоните не раздумывая. Вот телефон.
Нико почти с сожалением откланялся: ему было спокойно рядом с этой сильной женщиной.
* * *
Анн начала волноваться. Сколько она ни звонила, никто не брал трубку. А ведь они договорились встретиться в половине четвертого у дома Виктора Гюго на площади Вогезов. Она чувствовала себя просто потерянной посреди всей этой театральной декорации. Она не знала, как это объяснить, но предчувствие у нее было плохое. Глухая тревога сжимала горло. Четыре. Анн решила отправиться к подруге сама. Код на двери она знала. Вызвала лифт, вышла на четвертом этаже, настойчиво постучала. Никого. Что делать? Надо было связаться с Грегом. Ответила секретарша. Грег — на совещании. Анн почти заорала, требуя немедленно позвать его к телефону, и напугала женщину на том конце провода. Через какое-то время она услышала напряженный голос мужа подруги:
— Анн? В чем дело?
— Не знаю. Мы должны были встретиться с твоей женой, но она не пришла. Она опаздывает уже на сорок пять минут. Это на нее не похоже. Я стою у двери вашей квартиры: никого. Что-то не так.
— Что значит — «что-то не так»?
— Тебе надо приехать и открыть дверь, Грег.
— У меня встреча с одним из самых серьезных клиентов. Я не могу…
Она резко выключила мобильник. Он появится: она достаточно его напугала. Анн положила руку на тяжелую закрытую дверь и закрыла глаза. Она множество раз произносила имя подруги: Хлоэ, Хлоэ, Хлоэ — как заклинание… Внизу живота комом скопился страх, который расходился по всему телу. Она начала что-то подозревать, и слезы покатились у нее по щекам.
6. Семь дней, семь женщин
Нико неотрывно смотрел на фотографии, разложенные на рабочем столе. Расположение гостиной, крупный план связанных запястий, одежда жертвы, аккуратно сложенная на кожаном кресле, изувеченное тело… Необходимо было расшифровать послание, заключенное в фотографиях. Он долго рассматривал каждую, стараясь запомнить малейшие детали. Убийца все принес с собой: веревки, клейкую ленту, перчатки, чтобы не оставить отпечатков, плетку, хирургический нож, кинжал… Очевидно, что они имеют дело с умным, хитрым, организованным убийцей, иначе говоря, с преступником более опасным, чем простой маньяк-психопат. То, что он совершал, можно было рассматривать как обряд. Сложная мизансцена и опасность, что преступника застанут на месте преступления, позволяли надеяться на какой-нибудь след. И может быть, этот след найдется на этих фотографиях…
Было почти шесть вечера, когда бригада Нико вошла к нему в кабинет: комиссар Рост, майор Кривен, Терон и с ними — Доминик Крейс.
— Идем к Коэну, — приказал Нико. — Он хочет знать, что мы накопали.
Они спустились этажом ниже. Когда они проходили мимо приоткрытой двери, до них донесся незнакомый голос, перекрывавший шум коридора:
— Она сделала так, что ее изнасиловали! Тут нечего сомневаться!
Нико кровь ударила в голову, и он резко распахнул дверь. Перед двумя дознавателями, работавшими в доме, стоял полицейский в форме, и Нико понял, что он-то и произнес те слова, которые привели его в ярость. Полицейские подскочили на месте от столь неожиданного появления, но дознаватели очень быстро приняли подобающий уважительный вид перед своим начальником. Тот, кто говорил, ничего не мог понять.
