- Значит, оставил в палате, – сказал Батон. – Вернёмся и заберём. Час туда, час обратно. А эти пусть здесь посидят. Привязывай их к дереву!
- Вам от физрука не поздоровится! – заявила Юлёна. Убедившись, что кисти рук за спиной связаны крепко-накрепко, она немного остыла. – Учения по команде «Газы!» кой-кому гарантированы!
- Вы сами нарушители! – парировал Батон. – Зачем за ручей пошли? Доложим – вам самим попадёт. Могут даже из лагеря выгнать.
- У них есть какой-то секрет! – доложил один парень. – Маменькин сынок не пойдёт на нарушение из-за пустяка. Вон сколько приборов припёр на горбу, один аккумулятор весит…
- Это у моей Алёнушки есть секрет, – сказал другой и склонился над Машей. – Аракчеиха про неё вчера у костра говорила. Дай-ка, пощупаю твой секрет…
- Пошёл ты, бабахнутый, – огрызнулась Маша, отодвигаясь от распущенных рук парня. – Укушу!
- С тебя штрафной поцелуй, Алёнушка, – заявил «бабахнутый», вплотную придвинувшись к Маше. – Но теперь без подарка. Я по твоей милости вчера весь день на кухне торчал, а ты развлекалась. Душа требует крови! Зацелую тебя до третьей крови! Ай! Она меня укусила! Давайте пытать их!
- Пытать лягушат! Распять и резать, как на уроке зоологии! Узнаем секрет! – загремели угрозы.
- Только без рукоприкладства, – объявил накаченный здоровяк, по-приятельски усаживаясь рядом с Юлёной. – Мне с Юленькой сегодня на дискотеке ещё танцевать, нельзя портить такую красоту…
- Как это: пытать без рукоприкладства? – возмутился «бабахнутый».
- «Так»! – осадил здоровяк. – Не мути!
- Подглядывали? – игриво спросила Юлёна здоровяка. Она сразу сообразила: компания ещё не успела спеться, иерархия не устоялась. – Снимали?
- А! «Будь проклят тот день…» Камеру никто не догадался взять! Батон позвал вашему низкорослику отомстить. Не знал, что с ним будешь ты… Я тебя ещё у костра углядел…
Батон тем временем подошёл к Ивану.
- Только попробуй, ударь связанного! – закричала Юлёна. Её защитник обернулся и недобро взглянул на Батона, а ему в ухо Юлёна шептала. – Обещаю: буду с тобой вечером танцевать. Как тебя звать?
- Я не из таких! – огрызнулся Батон. – Я честный боец! А этот умник опозорил нас нечестно! Конечно, техника сильнее любых мускул.
- Моё было право выбирать оружие, – сказал Иван. – Я и выбрал.
- «Право»! Юрист нашёлся! – взвился Батон – Я сейчас накопаю червей и заставлю тебя сожрать. Это будет по-честному? Объявляю: черви – моё оружие!
- Батон, мы так не договаривались, – заявил новоиспечённый кавалер Юлёны. Он встал и расправил плечи. – Отвали!
- О, уже защитник нашёлся, – забухтел Батон, но всё же отступил от Ивана. – Тогда как договаривались: забираем пауков – и всё. Рысью – в лагерь!..
Когда парни скрылись из виду, воцарилась тишина: привязанные к комлю огромного дуба разведчики расслабились и переваривали случившееся. Они рассеянно глядели по сторонам, глядели, но не видели необычайной красоты и размеров цветов на поляне, не слышали жужжания диких пчёл и шмелей, кружащих над цветами и травами, не ощущали медового аромата воздуха…
Наконец, Юлёна и Маша посмотрели друг на друга и расхохотались.
- Я говорила тебе: пусть их смотрят! – ржала Юлёна. – Этот пацанчик обещал вернуться и развязать. Купила его у Батона за один танец! Вот они, женишки!
- Зато меня «бабахнутый» – видела? – как за грудь схватил, – сквозь смех, пожаловалась Маша. – Синяк будет…
- У тебя от всего синяк будет! Привыкай, девушка, к женихам: от них не синяк, так засос! И почти всегда «больно»…
- Хватит вам! – сказал Иван. – С кем связался… Ещё в группу хотели. У вас одни женихи на уме!
- Долой женихов-малолеток! – с придурочным пафосом провозгласила Юлёна. – Ну, приказывай, товарищ командир, типа: «Привал окончен, подъём!»
- Правда, что делать? – сказала Маша. – У меня руки уже затекли. А если твой танцор ещё час не придёт?
- Можно попробовать… – начал было Иван.
- Спасительная идея! – перебила Юлёна. – Маш, у твоего кристалла края острые: перетрём им верёвку!
- Как ты его из кармашка достанешь?
- А растяжка на что? Забыла? Мы легко и непринуждённо можем изобразить и продольный шпагат, и поперечный… Растяжка – великое подспорье для девушки! Поэтому, Машуня, нам было ни капельки «не больно»…
