Седьмая чаша - страница 68

— Понимаю вас. Конечно, денежки оттуда текли не просто так.

Геренский и Смилов переглянулись, и она это заметила.

— Должна вас предупредить: не думайте о шпионаже. Мой муж был слишком умен и хитер, чтобы позволить завербовать себя. Он и без этого ворочал деньгами, которые другим и не снились. Не спрашивайте как — не знаю. Какие-нибудь аферы, махинации, купля-продажа.

— Аферы по работе? — спросил Смилов.

— Исключено. Он не из тех мошенников, что лезут в государственный карман за двадцаткой. Повторяю, он ворочал тысячами. А Паликаров и весь остальной сброд ему помогали. За приличное вознаграждение.

Даракчиева замолчала, рассматривая маникюр. Смилов что-то записывал в своем блокноте. Геренский задумчиво постукивал по столику зажигалкой.

— В конце концов, эти подробности имеют для нас второстепенное значение, — сказал подполковник. — Вернусь к началу нашей беседы. Считаете ли вы, что кто-нибудь из их компании был заинтересован в смерти вашего мужа?

— И да, и нет. Я вам уже говорила о всеобщей ненависти к этому деспоту. Чем ближе были к нему люди, тем больше его ненавидели. Но убить? Сомневаюсь. По-моему, убийца должен быть обязательно личностью, а они все безлики. Жилков дурак. Напившись, способен прикончить любого, но для тщательного, обдуманного убийства он не годится. Боби Паликаров бездельник и подлец, но его оружие — интрига, клевета. Коста Даргов — рогоносец и подхалим. Даракчиев унижал его как хотел. Беба… Да, Беба отличается от других. Как и я. В сущности, только Беба и я могли бы совершить подобное убийство: она из-за ревности, а я — если бы Георгий не был отцом моего сына…

Геренский испытующе посмотрел на нее:

— Хотите сказать, что если не вы…

— Не приписывайте мне того, чего я не говорила, — оборвала она Геренского. — Я презираю Богдану Даргову, но не могу обвинить ее в убийстве моего мужа…

Подполковник взглянул на свои часы и встал.

— Благодарю, товарищ Даракчиева. Думаю, сведения, которые вы нам дали, будут весьма полезны. Если понадобится, мы продолжим наш разговор. А может случиться и так, что вы узнаете что-то новое, вспомните какие-нибудь важные обстоятельства. Тогда немедленно свяжитесь со мной. Запишите на всякий случай мой телефон.

Даракчиева достала записную книжку.

— Простите, у вас не найдется, чем записать? — спросила она.

Он протянул ей авторучку и продиктовал телефон. Хозяйка тоже встала и предложила:

— Хотите, отвезу вас на машине?

— Нет, спасибо. Мы осмотрим еще вашу дачу, а потом пройдемся немного пешком.

— У меня одна просьба… — замялась Даракчиева. — Я была с вами предельно откровенной, но… если мой сын узнает…

— Не узнает, — успокоил ее Геренский. — Я вам обещаю.

Когда они уже подходили к автобусной остановке, подполковник спросил:

— Ну, что скажешь о Зинаиде Даракчиевой?

Смилов пожал плечами:

— Она из тех женщин, которые и в двадцать, и в сорок выглядят тридцатилетними. А вообще меня в ней что-то отпугивает. Красива, умна, но холодна как лед. Лично я таких дамочек остерегаюсь.

— Меня в Даракчиевой интересует другое. Прямое либо косвенное отношение к убийству…

— Исключите прямую связь, товарищ подполковник. Мы зря потратили бы время, пытаясь уличить Даракчиеву в убийстве. Прежде всего ее здесь не было. Далее. С каких это пор убийцы сами стараются навлечь на себя подозрения? «Георгий был законченный подонок», «Я убила бы его, если б он не был отцом моего сына» и все такое прочее. Преступник или сознается, или отпирается. Даракчиевой ничего не стоило представить свою семью как гнездо двух влюбленных пташек, а своего мужа как обожаемого супруга. А она? Не раздумывая, выставляет себя в самом невыгодном свете. Нет, уголовщиной тут и не пахнет.

Александр Геренский кивнул. Как всегда, Смилов следовал логике его собственных мыслей.

— Если вникнуть в ход рассуждений Даракчиевой, — продолжал Смилов, — надо включить в список подозреваемых кого-нибудь из многочисленных приятелей убитого. Почему мы должны ограничиться четырьмя гостями из шести?

— Ты о Даргове? Но его не было на даче.

— Дамян Жилков утверждает, что муж Бебы крутился в тот день возле дачи. И что Даргов отлично знал ее внутреннюю планировку, знал также все привычки хозяина, последовательность ритуала при подобных оргиях. И еще: что Даргов давно уже знал о связи своей жены с Даракчиевым и страшно ее ревновал.