— Знаете ли, мистер Халлиган, ваша искренность, ваше желание поделиться с коллегой личной профессиональной тайной обязывают меня ответить вам тем же. Вот почему я решаюсь вам признаться, что знаю человека, выкурившего эти три сигареты в номере миссис Мелвилл после ее смерти. Более того, я присутствовал там, когда он курил!
Халлиган впился в него взглядом с неподдельным изумлением: не разыгрывают ли его?
— Только хочу вас разочаровать. Он высокий, довольно полный. И, увы, болгарин. При всем при том незлобив — сущий добряк. И без всяких амбиций… Это мой начальник, мы вместе работаем уже пятнадцать лет.
Пока Халлиган не пришел в себя, следовало преподать еще один урок этому британскому детективу, любящему совать нос куда не следует.
— А теперь, дорогой коллега, должен вас предупредить. Ваше хобби не столь безопасно, оно не лишено риска.
— Что вы имеете в виду?
— А вот что. Кроме разъяснений, которые вы уже дали, мы пригласили вас сюда для того, чтобы сообщить: за преступление, которое вы совершили в нашей стране, вам придется отвечать перед судом.
— Мне?! — закричал Халлиган. — Какое преступление?
— Например, подкуп болгарского должностного лица, — продолжал все тем же официальным тоном Ковачев. — Подкуп горничной с целью склонить ее к нарушению своих обязанностей и пустить вас в чужой номер.
— Как вы смеете мне угрожать! — не унимался Халлиган. — Я пожалуюсь консулу ее величества! — В его взгляде чувствовалось безграничное презрение, будто канонерки ее величества уже бросили якоря на рейде Варненского залива.
Вызвав старшину, Ковачев попросил проводить Шерлока Холмса до выхода из управления.
25 июля, пятница
Да, забавный тип. Вопрос был в том, безобидный ли это дурак или серьезный игрок. За его вроде бы невинным хобби могло скрываться и кое-что посерьезней. Не случайно же два человека рискнули забраться тогда в номер! Один остался неизвестным, другого увезли в больницу без сознания. К счастью, череп у Ларри оказался крепким — пострадавшего можно было уже выписывать. Ковачев использовал то обстоятельство, что О'Коннор все еще жаловался на головную боль, и попросил попридержать его в больнице на несколько часов. Наконец он отправил Дейнова доставить Ларри в управление, хотя и опасался, что тот откажется давать показания. Но, по всей вероятности, удар должен был смягчить его характер.
После обычных формальностей Ковачев начал допрос:
— Разрешите воспользоваться тем обстоятельством, что вы юрист, и сразу приступить к главному. Я попросил бы вас объяснить, что вы искали в номере супругов Халлиган в их отсутствие. Ваши законы столь же строго карают за нарушение неприкосновенности чужого жилища, как и наши. Поэтому, я надеюсь, вы не станете утверждать, что вы просто ожидали в номере, когда вернутся хозяева.
— Вы удивительно догадливы, — усмехнулся О'Коннор, — но я ожидал именно хозяев.
— Позвольте вам не поверить, господин адвокат.
— Сожалею, но ничем не могу вам помочь.
— Мне помогать не надо. Речь идет о вашей голове. Следующего удара она может и не вынести.
— У ирландцев головы крепкие.
— Я это смекнул.
— А как же иначе: в вашей профессии без смекалки никак нельзя.
— Послушайте, мистер О'Коннор, мы встретились не для того, чтобы состязаться в остроумии. Надо выяснить вашу роль в целой цепи преступлений.
— Каких именно, если не секрет?
— Едва вы проявите к кому-либо интерес, как предмет вашего любопытства, неизвестно почему, умирает. Судя по ситуации, теперь можно ожидать скоропостижной смерти господина Халлигана.
— Не понимаю.
— Тогда позвольте сообщить вам приятную новость. Ночью сюда прибыл тот самый ваш знакомый, кого вы так усиленно разыскивали. Мортимер Харрисон из Соединенных Штатов Америки.
— Значит… — О'Коннор бросил на Ковачева испытующий взгляд. — Вы за мной следили?
— Вы заблуждаетесь, полагая, что мы следим за всеми иностранцами. Но ваш интерес к покойному Дэвиду Маклоренсу и к покойной Эдлайн Мелвилл слишком уж бросался в глаза. Однако вернемся к Морти. Он наверняка ваш друг — может быть, даже коллега, хотя я и не знаю, в какой именно области. Поселился он также в гостинице «Интернациональ».
