7 июля лета Господня 1700, вечер первый
Солнце уже садилось, когда нас разбудили. Дело в том, что парк виллы Спада начал оживать, наполняясь прогуливающимися гостями и звуками их голосов. Гости восхищались надстройками сцен, которые через два дня должны были стать достойным обрамлением для свадьбы Роччи и Спады.
Эхо голосов донеслось и до нашего убежища.
– Ваше преосвященство, позвольте поцеловать вам руку.
– Милостивый государь, какая приятная встреча! – слышалось в ответ.
– А как я рад, ваше преосвященство! – воскликнул еще кто-то.
– Как, и вы здесь? – опять прозвучал второй голос. – Мой дорогой маркиз, от радости я почти утратил дар речи. Но позвольте, вы не дали мне времени поприветствовать маркизу!
– Ваше преосвященство, я бы тоже хотела поцеловать вашу руку! – послышался женский голос.
Как я позже мог бы сказать без колебания, это были кардинал Дураццо, только что прибывший из своей епархии епископ из Фаэнцы, монсиньор Гримальди, президент Анонны – городского зернохранилища, а также маркиз и маркиза Серлупи, которые обменивались такими любезностями.
– Как прошло путешествие, ваше преосвященство?
– Ну, немного утомительно, жара, знаете ли. Но с Божьей помощью мы добрались сюда. Я, разумеется, приехал только ради дружбы с государственным секретарем. Для моего возраста такого рода развлечения уже не подходят. Здесь слишком жарко такому старику, как я.
– О да, в самом деле, жара ужасная, – согласился монсиньор Гримальди.
– Можно подумать, что мы в Испании. Я слышал, что там ужасно жарко, – сказал маркиз Серлупи.
– Нет-нет, в Испании очень хорошо, у меня о ней остались самые лучшие воспоминания. О! Прошу прощения, я только что заметил старого друга. Мое почтение, маркиза!
Я увидел, как кардинал Дураццо несколько поспешно прервал свою едва начавшуюся беседу и в сопровождении слуги прошел мимо этой троицы, направляясь к другому преосвященству, кардиналу Карло Барберини, о чем я узнал позже.
– К чему этот намек… – услышал я голос маркизы Серлупи, с упреком обращавшейся к своему супругу.
– Какой намек? Я не имел в виду ничего…
– Видите ли, маркиз, – сказал магистр Гримальди, – с вашего любезного позволения, я хотел бы пояснить, что кардинал Дураццо был папским нунцием в Испании, прежде чем стать кардиналом.
– Ну и что?
– Ну да, кажется – разумеется, это всего лишь слухи, – что его преосвященство не очень понравился королю Испании и что – в этом случае речь идет как раз о слухах обоснованных – родственники кардинала, которых он привез из Италии, подверглись нападению неизвестных и один из них даже умер от полученных ранений. И поэтому, вы понимаете, в такие времена…
– Что вы хотите этим сказать?
Монсиньор Гримальди обменялся снисходительными взглядами с маркизой.
– Он хочет сказать, мой дорогой супруг, – проговорила та нетерпеливо, – он хочет сказать, что его преосвященство входит в число кандидатов на папский престол, которые могут быть избраны на следующем конклаве, поэтому, естественно, крайне болезненно воспринимает любые, даже самые отдаленные намеки на Испанию, могущие повлиять на его участие в выборах. Мы говорили об этом каких-то два дня назад, если вы помните.
– Всего не упомнишь, – сконфуженно пробормотал маркиз Серлупи, когда понял, что допустил оплошность в отношении возможного понтифика. Тем временем его жена с улыбкой благосклонного согласия распрощалась с магистром Гримальди, и тот уже приветствовал другого гостя.
Это был первый сигнал мне понять, какой характер будет на самом деле носить праздник. Аббат Мелани был прав. В то время как на вилле все было подготовлено для удовольствий и отвлечения мыслей от серьезных вещей, умы и сердца гостей были захвачены грядущими событиями, и прежде всего конклавом. Как заостренный резец, любой разговор, любая фраза, любое слово могло заставить кардиналов и князей вздрогнуть или подскочить на месте, ибo хотя они и делали вид, что ищут отдыха, на самом же деле прибыли на виллу государственного секретаря кардинала ради своего собственного возвышения или же в интересах тех, кому служили.
В этот самый момент я заметил, что человек, к которому подошел монсиньор Гримальди, был не кто иной, как кардинал Спада собственной персоной: поприветствовав Гримальди надлежащим образом, он продолжил свой церемониальный обход в сопровождении дворецкого, дона Паскатио Мелькиори.
