В себя я пришёл от того, что кто-то пытался перевернуть моё тело, тем самым снова разбудив практически утихшую боль в груди. Я напрягся, решив, что пришли ожидаемые мною хищники. Затем до моего сознания дошло, что хищники не стали бы осторожничать и совершенно точно не стали бы тихо и так изысканно ругаться.
— Да что же ты за рыцарь такой недоделанный — даже нормального ножика у тебя нет. И ненормального тоже нет. Вообще нет никакого ножика! И как мне с тебя этот самовар снять? Твою мать.
Я понял, что это или просимая мною «хоть какая-то» помощь, или мародёр, которого какой-то гоблин занес в эти леса. И тут я попал в тупик: если это помощь, то почему такая ущербная? Неужели я не заслужил большего? А если это мародёр, то почему он старается лишний раз меня не трясти, словно боясь причинить еще больший вред? Я решил хоть однажды в своей жизни побыть оптимистом и принять этого странного человека за помощь. Вероятно, его слова о каком-то «самоваре» относятся к моему доспеху. Почему-то я решил, что если человек будет знать больше о моей амуниции, то это поможет ему снять её с меня. Возможно даже, что у него имеется какой-нибудь артефакт исцеления, тогда точно нужно ему помочь добраться до моей раны.
Собрав в кулак все остатки своих сил, я прошептал:
— Это не самовар, это пластинчатый готический доспех.
В ответ я услышал задумчивый голос, который произнес:
— Да мне фиолетово, я всё равно во всем этом железе ни черта не понимаю. Но это хорошо, что ты очнулся, постарайся не терять больше сознания, ладно? И не разговаривай. Если эта дрянь в легком, то ничего хорошего нас с тобой не ждёт. А сейчас давай мы с тебя шлем хотя бы стащим. Чтобы ты дышать более-менее мог. Это не должно быть очень уж сложно — я, по крайней мере, надеюсь на это.
Однако снять мой салад быстро не получилось. Неожиданный помощник возился довольно долго, прежде чем ему удалось это сделать. Когда шлем все же был снят, я, наконец, смог как следует разглядеть того, кто пришел ко мне на помощь. На меня смотрело существо неопределенного возраста и пола. Очень худое и одетое хуже, чем нищий у главного храма.
А существо тем временем бормотало:
— Ну и как мне остальное снять? Черт. Может, у Димки что-нибудь завалялось? — и оно, открыв странного вида сумочку, висевшую на ремне, принялось вытряхивать её содержимое прямо на землю. Предметов оказалось не очень много. Какая-то коробочка, или что-то очень на неё похожее — я не мог разглядеть, потому что моё зрение странно двоилось, — что-то еще в яркой обёртке и ещё один предмет, увидев который, существо громко и радостно вскрикнуло:
— Да! Живем, герцог как-там — тебя.
Я всё ещё не понимал, кто находится передо мной. А существо долго возилось, пытаясь что-то сделать с предметом, выпавшим из сумочки последним. Наконец у него это получилось, и я смог разглядеть странного вида ножичек, который не был похож даже на столовый предмет, очень уж маленьким он был.
Затем существо принялось возиться с моими доспехами, пытаясь, видимо, найти сочленения, скреплённые между собой кожаными ремешками. Ножик был на редкость острым, потому что когда разрезался очередной ремешок, я почувствовал, что разрезалась еще и моя кожа. В эти моменты существо, видя кровь, негромко ругалось сквозь зубы. А потом меня как-то неловко повернули и я, хвала небесам, снова потерял сознание.
Ольга.
Этот… рыцарь, короче, он снова отрубился. Мне почему-то захотелось заплакать. Пока он был в сознании, он хоть как-то помогал мне, а сейчас просто сидел как мешок с мукой, да ещё и завалиться на землю норовил, а у меня просто не было сил, чтобы удержать его.
Чтобы хоть немного передохнуть и перевести дыхание, я принялась рассматривать своё «задание». Ничего особенного. Коренастый, невысокий. Русые волосы — очень светлые, почти блондин. Цвет глаз я не успела рассмотреть, пока он был в сознании, сейчас же они были у него закрыты. Черты лица довольно тонкие, нос немного крупноват, на мой взгляд, но это, насколько я помню, считается «признаком породы». Вообще, рыцарь был молод. На вид ему было двадцать пять — двадцать семь. Значит, могло быть и меньше. Я в свой неполный тридцатник, наверное, показалась ему старухой.
