— Хорошо, — сказал Вэллон.
— Как насчет выпивки, приятель, зайдем в бар? Здесь есть хорошее виски.
Усевшись в баре за стаканами виски, они начали дружескую беседу. Страйп спросил:
— Чем ты занимаешься, Джонни? Выглядишь ты отлично, впрочем и всегда ты был таким же. — Вэллон ответил:
— Помнишь ли ты Шенно, того, у которого я был в подчинении, когда состоял на службе в американских стратегических войсках?
— Да, помню. Жирный парень с больным сердцем. Итак, ты работаешь у него.
— Да, он приехал сюда раньше, чем я и открыл частное сыскное агентство.
— Можно лопнуть со смеха, представив себе тебя сыщиком. Ты поглядываешь в замочные скважины, ищешь соучастников преступлений. Но ведь тебе не может нравиться такая работа.
— Да, не слишком. Но я люблю Шенно. Однажды он оказал мне очень большую услугу. Его контора не слишком по вкусу и ему самому, и не все дела ему удаются. Но мне незачем выполнять работу сыщика. Я управляющий конторой и заставляю заниматься сыском других.
— Итак, ты связан с Шенно. Какая у него жена?
— Вполне подходящая, но я видел ее всего два или три раза.
— Ну-ка, расскажи мне, как это такой больной человек, как Шенно, может иметь молодую красивую жену. И везет же некоторым парням.
— Я уже сказал тебе, что Шенно однажды оказал мне огромную услугу.
Страйп ухмыльнулся.
— Чего ты злишься, я ведь ничего такого не сказал. Но что-то у тебя на душе есть, Джонни. Ты стал серьезным и мрачным, каким никогда не был. Я считаю, что в этом виноват Лондон, город, в котором так мало смеются, да англичанам, собственно, и нечему радоваться. Ты ведь мало знаешь англичан, хотя твоя мать и была англичанкой.
— Но это очень много, — ответил Вэллон. — Я люблю англичан. Я был везде и занимался всем на свете, но сюда я возвращаюсь как на родину — домой.
— Нет, для меня нет лучшего места, чем Америка, — сказал Страйп.
— Тебя обидела какая-нибудь девушка?
— Помилуй, всегда ведь найдется другая, хоть и нелегко ее бывает поймать. Впрочем тебе, вероятно, нетрудно, и ты всегда получаешь именно то, чего хочешь, хотя очень мало озабочен этим. Может быть ты даже получаешь сверх обычного, о чем они мне никогда даже и не говорят. Ведь у тебя есть какое-то особое обаяние, и ты нравишься им всем.
Они выпили еще по стаканчику, и Страйп заговорил:
— Слушай, сегодня я встретил такую девушку, что не поверил своим глазам и подумал, что это просто моя мечта, а не живой человек. Она выходила из венгерского ресторана, когда я проходил мимо. В черном костюме, плотно облегающем прекрасную фигуру, в шляпе, которую можно купить только в Париже, да и то за огромные деньги. Дивные ноги, о которых можно только мечтать и крохотные ступни, обутые в изящные туфельки. Эту крошку я бы с удовольствием проглотил всю целиком, даже без всякой приправы.
Вэллон зевнул.
— Ну и что?
— Швейцар подозвал такси, и она немедленно села в машину. Но в тот момент когда садилась, выронила из рук сумочку, из которой высыпались ключи, губная помада, маленький пузырек с духами. И пока все подбирают рассыпавшиеся предметы, я вдруг замечаю, что к моей ноге подкатилось кольцо и поднимаю его. Кольцо очень ценное и дивной работы: розочки из бриллиантов, а в середине розочек рубины. Мой друг, такого кольца ты наверно никогда ни видел.
— Ну и что же ты сделал? Стянул его?
— Ну как тебе не совестно? Разве я способен на это?! Так как в этот момент все содержимое сумочки было уже поднято и вручено красивой даме, то она и собиралась отъехать в своем такси. Тогда я подошел к ней и сказал: «Извините меня, миледи, быть может вы хотите получить и это?» Я взял ее за левую руку, обтянутую белой замшевой перчаткой и положил кольцо ей на ладонь. «Может быть вам следовало бы дать мне что-нибудь за это?».
— А что она ответила? — спросил Вэллон.
— «Я за него готова отдать все что угодно, так как оно очень дорого мне, но вам я скажу «спасибо». После этого она уехала, а я остался стоять как обалдевший. Вот с ней я бы, действительно, хотел познакомиться.
— Хочешь еще стаканчик? — спросил Вэллон.
— Нет, я ведь, собственно, вообще не пью или пью очень мало — не больше одной бутылки в день. А сейчас я на перепутье. Я, как говорят англичане, начинаю новую страницу своей жизни.
