– Ты живешь там же?
Логан молчал, словно для ответа ему надо было преодолеть невидимый барьер. Они жили во Флоренции вместе, но она не думала, что он до сих пор не сменил маленькую квартирку с одной спальней в нескольких шагах от университета.
Наконец он кивнул и окунул кусочек хлеба в оливковое масло.
– У меня квартира в доме на пьяцца Санта-Кроче.
– О! – Сдержать возглас было сложно. Площадь была одним из главных мест во Флоренции. Квартиры там стоили баснословных денег. Несмотря на то что дома были старые, их обновили и сделали весьма комфортными даже по самым высоким стандартам.
– Понятно. Ты сам занимался ремонтом?
– Если бы, – усмехнулся Логан. – Квартира была отделана до того, как я въехал. Но важно то, что все архитектурные детали были сохранены.
– Тебе там нравится? – Она кружила вокруг, не решаясь подойти к тому, что ее действительно интересовало. Живет ли он один? Это ей должно быть совершенно безразлично, но она не может справиться с любопытством. Нет, спросить прямо она не решится.
– Конечно. Это же Флоренция. – Он посмотрел на нее исподлобья. – Мне всегда нравилось жить во Флоренции. К сожалению, я не могу проводить там столько времени, сколько хотел бы.
– Вот как? Почему же? – Потому что жена и дети живут в другом месте?
Логан пожал плечами:
– Последние десять лет я был занят созданием собственного дела. Я нахожусь там, где есть работа. Она требует времени, сил и полной отдачи. Когда я занят реставрацией, например, как сейчас, я люблю все контролировать сам. В своей квартире я провожу месяца три в году.
– Ясно, – тихо произнесла Лючия, косясь на официанта, поставившего перед ней первое блюдо – равиоли с грибами, маслом и соусом с пармезаном.
Повод отвлечься и подумать ее радовал. Логан обычно со всей страстью относился к кому-то или чему-то, что его интересовало. Похоже, во Флоренции его действительно никто не ждет.
– А как твоя семья в Шотландии?
Он улыбнулся ее вопросу:
– Все хорошо. Теперь у них три ресторана в Глазго. Главным остается тот, что на площади Георга, бабуля по-прежнему никому не может его доверить. Она, как и раньше, стоит за стойкой и всех критикует.
Лючия рассмеялась. Она несколько раз видела бабушку Логана. Это была женщина с бешеным темпераментом, пылко защищавшая и так же яростно ругавшая членов своей семьи.
– Они все еще о тебе спрашивают.
Смех застрял в горле. Это всегда ее задевало. Они оба родились в Италии, но семья Логана всегда относилась к ней с большей теплотой, чем ее собственные родственники. Дома она ощущала себя скорее в Глазго, нежели рядом с отцом и мамой в Озимо.
Лючия молчала. Она просто не могла заставить себя ответить. Слова Логана вызвали слишком много воспоминаний. Из-за них ей так тяжело опять его видеть. Все, что она так долго хранила в тайниках души, стало против ее воли вырываться на свободу.
Правда, не все воспоминания были неприятными. Благодаря одному его присутствию по телу разливалось успокаивающее тепло. Все потому, что она может смотреть в его глаза, улыбаться, как прежде, его манере говорить и думать о прекрасных днях в солнечной Флоренции, восхитительном кофе в любимых ресторанах, долгих вечерах и ночах, проведенных вместе.
Их отношения были страстными и насыщенными. И трагичными. Но об этом она боялась вспоминать.
Лючия ковыряла вилкой в тарелке и думала, сможет ли кто-то из них затронуть болезненную тему. Похоже, Логан к этому не готов.
– Что ты думаешь о Луизе?
Она отложила вилку и нож. Интересный вопрос. Логан, которого она знала, в считаные минуты составлял мнение о человеке. Его вопрос означает, что он себе не совсем доверяет.
– Не знаю, – нахмурилась Лючия. – У нас даже не было времени поговорить. Она ведь американка, верно? Каким же образом она получила в собственность владение в Тоскане?
– Насколько я знаю, унаследовала. Она единственная родственница синьора Бартолини. Похоже, она получила наследство раньше, но до настоящего времени здесь не появлялась. Я узнал от Нико – соседа и друга синьора Бартолини, – что дом ожил всего за несколько месяцев до моего приезда. Правда, кажется, Нико и Луиза не поладили.
