С возрастом Лючия стала еще красивее. По-прежнему хрупкая и элегантная. Платье и бледно-розовый пиджак подчеркивали ее фигуру и позволяли разглядеть хорошей формы ноги. Как и раньше, у нее были длинные волосы, возможно, на несколько дюймов короче, чем прежде. Ее прическа всегда ему нравилась. Нравилось, когда прядь волос падала на лицо, на длинные ресницы, которые щекотали ему щеку, когда она прижималась к нему.
Одного взгляда ему было достаточно, чтобы он вспомнил прикосновения ее мягких губ. Стоило ей подойти ближе, и он почувствовал знакомый аромат ее тела. Удивительный. Ни с чем не сравнимый. В некоторые моменты… обжигающий.
Но только не сейчас. И не об этом он должен думать теперь, когда из-за срыва сроков работ ему грозит банкротство. Часовня во что бы то ни стало должна быть отреставрирована к церемонии бракосочетания. Луиза говорила серьезно, от этого зависит очень многое.
Логан выпрямился, когда во дворе появилась Лючия. Она переоделась. Теперь на ней были темные брюки, туфли на плоской подошве, топ с кружевными вставками на плечах и шелковый шарф на шее. В руке она держала фотоаппарат.
Внезапно ему стало жаль, что ноги ее теперь скрыты брюками.
Она встала напротив него и посмотрела ему прямо в глаза. Он отметил про себя, что она не изменилась за эти годы. Кожа на лице была по-прежнему гладкой, но у глаз появилось несколько едва заметных морщинок. А цвет кожи у нее был такой же, как у него, нежного оливкового цвета.
– Покажи мне фреску, Логан, – сурово произнесла Лючия и строго посмотрела ему в глаза.
Он никогда прежде не видел ее такой и с трудом удержался от улыбки. С годами она стала смелее. Это ему нравилось. Внезапно его охватило странное чувство. Когда-то Лючия была для него всем. Его вселенной, его жизнью. Логан взволнованно переступил с ноги на ногу. Он не допустит повторения прошлого, не позволит себе впасть в то же состояние, в каком был тогда.
Нельзя слишком много отдавать одному человеку, ведь жизнь может все изменить мгновенно. Он не будет обращать внимание на то, что встреча с Лючией вызвала волну воспоминаний о прошедших днях. Пора спрятать все мысли о ней в сундук и запереть на ключ. Там им самое место.
Логан указал на дверь часовни:
– Пошли.
Лючия прошла вперед. Туго обтянутые тканью ягодицы оказались прямо у него перед глазами, и он отвел взгляд. Его больше интересовало выражение ее лица, когда она увидит фреску.
Он улыбнулся, когда она замерла перед росписью на стене.
– О… не может быть!
– Я сказал приблизительно то же самое.
Она подняла фотоаппарат, потом опустила и подошла ближе.
– Она была под обшивкой? Как долго?
– Не могу сказать точно, – тряхнул головой Логан. Он кивнул в сторону горы деревянных панелей. – Этим доскам лет триста-четыреста.
Она покосилась на груду мусора, опять подняла взгляд на фреску, но на этот раз принялась делать снимки. С этими изображениями ей и предстояло потом работать.
Отложив камеру на пол, Лючия подняла несколько кусочков глины, отвалившихся от стены. Собрав их в пластиковый пакет, она положила его в сумку. Затем она подошла так близко к стене, что ее нос почти касался фрески. Рука потянулась к изображению и застыла в нескольких дюймах.
– Я вижу каждую деталь, каждый мазок краски, – тихо произнесла она. – Ощущаю каждое движение мастера. Какой же кистью он пользовался, раз мы видим каждый тонюсенький волосок? Потрясающе.
Логан с интересом смотрел, с каким восторгом она разглядывает его находку. Это оказалось неожиданно волнующим. От него не укрылось выражение одновременно любопытства и восторженного изумления на ее лице. От осознания того, что Лючия сейчас здесь перед ним, стоит ему протянуть руку, и он коснется ее, по его телу пробегала дрожь. В голове вспыхивали картинки прошлого. Она была такой, какой он ее любил. Прекрасная, страстная девушка, мечтающая жить полной жизнью. Когда они познакомились, она была тихой и скромной – результат воспитания. Учеба во Флоренции превратила ее в красавицу, которую он полюбил с первого взгляда. Для молодой женщины атмосфера искусства, ярких огней и восторженных взглядов оказалась целительной. Она расцвела. А их встреча еще больше тому способствовала. Первое, что приходило в голову при мысли о Лючии, – связывающая их страсть. И хотя ему не хотелось в этом себе признаваться, он испытывал ее и сейчас, двенадцать лет спустя. Что-то в ней всегда лежало на поверхности, это было просто понять, но что-то скрывалось за множеством дверей, и до этого невозможно было добраться. Там же была скрыта тайна их расставания. Каждый человек переживает горе по-своему, но все же Логан не мог понять, почему она не хотела поделиться с ним, не пожелала довериться ему. Впрочем, он вел себя так же.
