— Я сегодня не работник. Подмени меня еще раз, — попросил Джордж. У Мэри испуганно сжалось сердце. Что он задумал? — Любимая моя, пойдем погуляем в парке, там и поговорим.
Они вышли из ресторана, направляясь в сторону парка. Джордж заговорил первым:
— Я люблю тебя, и ты это знаешь. — Он остановился и посмотрел Мэри в глаза. — Я хочу видеть тебя своей женой!
— Знаю, Джордж, но я не могу…
— Ты не любишь меня?
— Люблю… Но, видишь ли, Джо, дорогой… — подбирая слова, начала объяснять Мэри.
— Тогда в чем же дело? — перебил ее Джордж.
— Я боюсь! — В эти два слова Мэри вложила всю боль прожитых лет и переживания последних дней. Они подошли к скамейке и присели.
— Чего ты боишься, дорогая? Не могу понять! — Джордж внимательно смотрел Мэри в глаза. Желание помочь ей, разогнать окружающих ее призраков прошлого переполняло его.
— Мое вчерашнее поведение — следствие этого страха. Я не смогу жить с ним в душе.
— Мы же договорились забыть вчерашний день.
— Нет, Джо, я не могу не вспоминать. Я вела себя ужасно. Развод родителей вселил в меня страх предательства.
— Ну почему ты все время думаешь об этом! В конце концов, это их жизнь, а не твоя!
— Я до сих пор помню, как звенел серебряный колокольчик, — мечтательно сказала Мэри.
— Мэри, любимая моя, единственная! Развод — скорее боль твоей матери, чем твоя.
— Нет, Джо, для меня это оказалось страшнее, чем для нее. Она нашла утешение во втором браке. Я же до сих пор не могу забыть тот ежедневный праздник, который начинался, как только входил отец. Чтобы я всегда знала, что он уже дома, Тан повесил в коридоре серебряный маленький колокольчик с нежным звоном. Каждый раз, приходя, он звонил в него, и я со всех ног неслась ему навстречу. Так было каждый день. Следом за мной выходила счастливая мать. Мне казалось, что на земле нет прекраснее людей, чем мои папа и мама. Дом каждый день был полон веселья и радости. Но однажды…
Мэри замолчала, сдерживая слезы, Джордж нежно обнимал ее, но она не ощущала его прикосновений. Мэри продолжала:
— …Однажды колокольчик не зазвонил. С того проклятого дня он уже никогда не звонил. Праздник ушел из нашего дома. Боюсь, что в моей жизни может наступить еще один такой же день.
— Любимая моя, мы с тобой еще не прожили вместе ни одного дня, но у нас нет никаких оснований бояться будущего!
— Джордж, любимый, что же мне делать?! Я хочу избавиться от этого страха!
— Я думаю, нам стоит рискнуть. Всегда легче справиться с препятствием вдвоем, чем в одиночку. — Джордж привлек Мэри к себе и начал нежно целовать. У нее текли слезы, слезы счастья: рядом с ней оказался человек, единственный на земле, который готов бороться за то, чтобы в ее душе воцарился мир.
Они медленно возвращались к ресторану. В их разговоре не прозвучало ни слова об отъезде Мэри. Они миновали входные двери, направляясь к стоянке, и у девушки мелькнула мысль, что она так и не попрощалась с Джузеппе. На стоянке не оказалось ни машины Мэри, ни машины Джо. Опешив, она подняла глаза на своего спутника. На лице его была широкая улыбка.
— Я отпустил наших лошадок пощипать травку!
— Так вот куда ты исчезал «на несколько минут»! Но я же улетаю!
— Ты уже соскучилась по Джону?
— Нет, но…
Джордж со счастливой улыбкой се перебил.
— Я думаю, что иногда следует слушать мужа.
Он легко подхватил Мэри на руки и через улицу и зал ресторана пронес на кухню.
Джузеппе и Хэлен, поспешившая вслед за братом, несущим Мэри, в один голос спросили:
— Мэри, у тебя что-то с ногой?!
Джордж, бережно опуская ее, заметил:
— Вот как реагируют давно женатые люди на то, что жених носит невесту на руках!
Хэлен переспросила:
— Я надеюсь, что не ослышалась, ты сказал: «невесту»?
— Да, Хэлен. Раньше у тебя не было проблем со слухом! — Джордж расцеловал сестру. — Мэри, мы должны благодарить Хэлен всю жизнь. Она у нас умница: вовремя предупредила, что ты собираешься удирать!
— Как ты узнала? — Мэри, раскрасневшаяся и лучащаяся счастьем, подошла к Хэлен.
— Мне позвонил Стив и предупредил, что дорога к аэропорту перекрыта. Велено Мэри из города не выпускать, — смеясь, ответила Хэлен. Она расцеловала девушку и продолжала: — Теперь я спокойна за Джорджа. Ты не представляешь, как мы все за вас переживали.
