– Затем, что весело, – легко ответила Дуриан, оперевшись на спинку стула и прижавшись к ней животом. Она давала прямые ответы, как будто анкету заполняла.
– Причины получше не нашлось? Родители в детстве били. Или родители стали жертвами убийства, и ты делаешь это, чтобы выйти на убийцу.
– Не было ничего такого. Хотя бы потому, что это я убила родителей.
– Ого…
Это выше всяких ожиданий.
– Ну ты даешь… Ты их ненавидела?
– Нет. Папа был госслужащим, а мама – домохозяйкой. Они были замечательными. Я ими гордилась.
– Тогда почему ты их убила?
– Потому что весело.
– …
Я не знал, что сказать. За все время разговора Дуриан ни разу не изменилась в лице. Не было ни самодовольства, ни покаяния, она отвечала так, будто ее спросили о какой-то обыденности. Она не считала, что делает что-то плохое.
– Весело… Ты это уже говорила… Расскажи поподробнее.
– Потому что весело. Мне незачем говорить что-то еще, – ее алые губы искривила ухмылка.
– Мне доставляет удовольствие разрезать плоть. Мне доставляет удовольствие резать кости. Мне доставляет удовольствие смотреть на фонтаны крови. Мне доставляет удовольствие наблюдать за гримасой ужаса на лицах. Мне доставляет удовольствие слушать вопли.
Да, она прекрасный убийца. Образцовый убийца.
Убийца Дуриан сказала:
– Жизнь дается один раз. А раз так, тебе не кажется, что нужно делать то, что хочешь, чтобы не жалеть потом?
– Черт. Почему так? С тобой не поспоришь.
Она будто процитировала мудрое изречение. Получается, что я вроде как не прав?
– Папа говорил: «Всерьез берись за то, что хочешь делать».
– Хороший у тебя папа.
– Мама говорила: «Не важно, что говорят другие, следуй пути, в который веришь сама».
– Хорошая у тебя мама. Не поспоришь…
– Они были хорошими родителями. Поэтому я облегчила им существование.
– А вот с этим я поспорю! Смысл совсем другой! – сказал я с упорством.
Зачем облегчать им существование? Облегчи им жизнь.
Однако же Ан, нет, Дуриан хороший собеседник. Увлекательная беседа получилась.
– Скажи, Ан-тян…
– Просто Ан, – сказала она, нахмурив брови.
– Своим «Ан-тян» ты будто обращаешься со мной, как с ребенком. Это бесит, так что просто Ан.
Цепляется к мелочам.
Те, кто просит не обращаться с ними, как с детьми, понимают, что сами еще дети?
– А еще мне нравится, когда меня называют «Ан». Я ведь уже говорила, что Ан означает – начинается на «а», заканчивается на «н». – Она пристально посмотрела на меня, выпятив последнее из величайших сокровищ, которым боги наделили людей, а проще говоря – сиськи (где-то третьего размера).
– Хорошо, буду звать тебя «Ан».
А про себя буду называть – Дуриан. Ха-ха, ну как тебе?
– Спасибо. Так что ты хотел?
– Ёмидзи твой знакомый, хотя он сказал, что вы друзья, так в каких вы отношениях?
– М-м, он не совсем друг, скорее покровитель. Я убила родителей и других родственников, поэтому осталась совсем одна. А Ёмидзи заботится обо мне.
– Убийства умышленные…
– А еще он куда-то продает тела людей, которых я убиваю, и для своих целей использует. Получается, мы оказываем друг другу взаимовыгодные услуги.
Понять-то я понял.
Все-таки Ёмидзи этим тоже занимается. Может, с моим телом он поступит также. Хотя какая разница.
– Если бы не его правило – убивать раз в неделю – мою деятельность было бы невозможно скрыть. Потому что мне больше нравится убивать добропорядочных граждан. Но, похоже, от их трупов избавляться труднее, чем от трупов криминальных личностей.
Ясно. Вот почему на каждом столбе не висит объявление: «Разыскивается опасный преступник», а массовое убийство всей семьи не всколыхнуло общественность.
– Но ты же хотела нанять его, чтобы совершить самоубийство. Чувство вины взяло верх?
– А, Ёмидзи тебе рассказал? – Дуриан почесала затылок. – Тогда я не знала, как жить. Я была на грани, но, благодаря этому, встретила Ёмидзи, о чем не жалею, – сказала она немного смущенно. И смутилась, кажется, не потому, что она убийца, а потому, что убийца взволновал ее душу.
– Ты делаешь плохо другим, – я выдохнул, – здесь следует стандартная фраза… Но я все равно скажу. Нехорошо убивать людей, поэтому прекрати.
– Нет, - тотчас же ответила она.
