В течение трех недель Поль торговал газетами, пока его не накрыли. После этого он получил взбучку, и его заставили торговать газетами, но уже без всякой выгоды для него лично, ибо как только он приходил домой, его подвергали тщательному обыску и отнимали все медяки. Тем не менее за первые три недели Поль собрал достаточно пенни для приобретения нескольких книжонок в вульгарных бумажных обложках, выставленных для продажи в будке за углом. Вскоре он догадался, что если бы сумел отложить пару медяков по дороге к дому, то мать не узнала бы об этом. Торговец стал его банкиром, и когда сумма сбережений достигала стоимости книги, Поль получал эквивалент своих денег. Таким образом, порядочная библиотека удивительнейшей ерунды была собрана под половицей прачечной, пока ее размеры не превзошли объема хранилища; тогда Поль перенес свое сокровище в ямку на пустыре, на покинутый двор кирпичной мастерской на окраине города.
Однажды в дождливый печальный вечер с Полем стряслась беда. Он уронил в грязь всю пачку газет: чтобы избежать увечья, ему пришлось соскочить с рельс, по которым мчался громыхающий трамвай. Тяжелый вагон наехал на его пачку. В то время как он поспешно подбирал разбросанные листы, нагрянула толпа уличных мальчишек и злорадно расшвыряла газеты по грязи. Поль подрался с одним из мальчишек и был схвачен полицейским. Ловким движением он выскользнул из его рук и бросился бежать, как напуганный заяц. Так кончилась его карьера продавца газет.
Больший досуг для чтения вознаградил мальчика за потерю случайных пенни. Он стал читать захватывающие рассказы о дворцах, подобных замку Чедлея, о герцогах и графинях с алмазами в волосах, которые все напоминали его благоухающую богиню. Герцоги и графини вели блистательный образ жизни, говорили таким прекрасным языком, и у них были такие изысканные манеры! Он гордился возможностью переживать вместе с ними возвышенные чувства.
Однажды Полю попалась книга о бедном маленьком бродяге. Сначала она не заинтересовала его. С высоты своих мечтаний он презирал нищих мальчиков. Но, продолжая читать, все больше увлекался, пока книга совсем не захватила его. Потому что маленький бродяга оказался похищенным ребенком принца и принцессы и после многих романтических приключений вернулся в лоно семьи, женился на прекрасной дочери герцога, перед которой преклонялся, будучи еще нищим, и уехал с ней в карете, запряженной шестеркой великолепных лошадей.
Для маленького Поля Кегуорти столь явная фантастика была откровением свыше. Он сам был этот похищенный мальчик. Памятное предсказание богини получило подтверждение как бы в священном писании. Ослепительное Видение, до сих пор неясное, обрисовалось с большой отчетливостью. Он уже сознавал, как велика разница во внешности и складе мыслей между ним и окружающей его средой. Его не любили из зависти. Его явное превосходство было ядом для их низких душ. Теперь он владел разгадкой тайны.
Мистрисс Бэтон не была его матерью. По неведомым причинам он был похищен. Зная о его высоком происхождении, она ненавидела его, колотила и беспрерывно оскорбляла. Правда, она никогда не изливала избытка нежности и на свое потомство, но все же маленькие Бэтоны процветали, пользуясь настоящей материнской лаской. Они, его ничтожные собратья, были ее настоящими детьми. Что же касается его, Поля, то все было ясно. Где-то, в неведомом далеке, высокопоставленная чета сокрушалась о потере единственного сына. Вот сидят они в мраморном дворце, окруженные лакеями в золоте и пурпуре (слуги в воображении Поля рисовались всегда «роскошно разодетыми лакеями»). Они сидят за столом, нагруженным ананасами на золотых блюдах, а сердца их изнывают от тоски.
Полю казалось, что он слышит их разговор:
«Если бы только наш возлюбленный сын был с нами», — говорит принцесса, утирая слезы.
«Будем терпеливы, ваше драгоценное высочество, — отвечает принц с грустной покорностью судьбе. — Будем верить, что небо уничтожит ядовитую язву, которая точит наше сердце».
Полю было ужасно жалко их, и он тоже смахивал слезинку…
Этот день остался у него в памяти на много лет. Он сидел в одиночестве на своем пустыре в скверное мартовское утро — были пасхальные каникулы. На грязном участке земли, пропитанном копотью и покрытом мусором, там и сям пробивался жалкий чертополох, борясь за свое существование; но главным образом флора состояла из выброшенной рваной обуви, коробок из-под консервов, ржавых кусков железа и битых бутылок. С одной стороны пустыря виднелись задворки грязных маленьких домов, дворы, увешанные мокрым бельем, — граница безнадежного городка, рисовавшегося вдали фабричными трубами и шпилями церквей. С другой стороны высились кирпичные брандмауэры
