Мы часто уподобляем город живому организму. И это правильно, потому что у него есть артерии, нервы и органы. Город, как и все живое, сложно, непостижимо сложно устроен. Он дышит, питается, производит отходы – следовательно, он и вправду природное существо. Но раз так, то город не может, как утверждают некоторые, быть созданием человеческого гения, пускай даже совокупного. Во-первых, ничего природного человек создать не в состоянии, а во-вторых, никакого совокупного гения не бывает. Есть только разные учреждения и организации, которые не всегда знают, как сами-то функционируют.
Правда, говорят, жил в Москве один гений, не совокупный. Это был уникальный специалист по канализационным сетям, чародей и маг своего дела. Невероятным образом он чуял под землей сливные трубы, даже те, которые не указаны ни на каких схемах. Без консультации с ним в Москве не начинали рыть ни одного котлована. Но потом спец состарился, ушел на пенсию, и другого такого нет. Заметим, однако, что даже этот уникум понимал только в канализации, а ведь в городе есть еще множество систем и коммуникаций под-, и на-, и надземных; в эфире и то все частоты заняты.
Но если мы признаём, что город – это живой организм, то мы должны признать его тварное происхождение. Более того – нам придется уступить ему свой приоритет и признать, что не мы, человеки, а город является венцом творения. Потому что мы хотя и тоже организмы, но являемся лишь частичками города, а часть не может превосходить целое. Богоподобны не мы, а наш город. Он – вершитель наших судеб и хозяин наших воль. Без него мы погибнем или в лучшем случае одичаем. Без него мы не были бы теми, кто мы есть. Юрий Михайлович не стал бы мэром, Василий Степанович – водителем троллейбуса, а я – писателем. Вы, уважаемые читатели, не стали бы читателями, так как без города не существовало бы метро.
И то, что жена Василия Степановича, Раиса, работает железнодорожным диспетчером, тоже город устроил. В детстве Рая мечтала стать заведующей каруселями в парке культуры, потом еще кем-то, но только не диспетчером. Однако, как водится, город имел на нее свои виды, и в этих видах ему угодно было поселить Раю с папой и мамой поблизости от товарной станции. Сами ее родители железнодорожниками не были (они оба трудились на каком-то заводе) и рано умерли. Но незадолго до своей кончины мама успела дать дочери полезный совет.
– Иди, – сказала она, – Раечка, работать на станцию. Ведь как удобно – пять минут, и ты дома.
Если бы папа к тому времени уже не умер, то и он вряд ли посоветовал бы что-нибудь другое. Но и без маминых с папой советов все было, как я сказал, решено городом. Независимо от своих устремлений и мечтаний Раечка, сама того не сознавая, давно была готовая железнодорожница. Запахи креозота и угольного дымка от вагонных титанов были ей очень хорошо знакомы. Лязг буферов, шипенье стрелок и свистки маневровых не тревожили ее по ночам, как сельчанина не тревожит собачий брех, а рыбака шум моря. Рае внятен был смысл диспетчерского раскатистого зыка; она лишь не знала до поры, что зык этот ей предстоит наследовать.
И вот пришел срок назначенному свершиться. Мамин совет и описанную территориальную предрасположенность город, чтобы не случилось осечки, подкрепил еще дополнительными причинами. Он познакомил Раю с Васей, молодым водителем троллейбуса, прибывшим в Москву по лимиту, и в одном из густых своих парков обеспечил условия для скорого зачатия их будущего ребенка. И главное – обеспечил для этого будущего ребенка отсутствие мест во всех ближайших городских яслях. Места имелись в железнодорожных, ведомственных яслях, но, чтобы ребенку туда попасть, кто-то из родителей должен был по этому ведомству числиться. Вася уже числился по троллейбусному ведомству, а Рая, которой только что исполнился осьмнадцатый год, не числилась пока нигде. При таком раскладе обстоятельств как, вы думаете, девушка поступила?
Вы угадали. Рая пошла в дистанцию, или как это там у них называется, проситься на работу. Девушка она была с виду крепкая, а про беременность свою Рая, конечно, благоразумно умолчала. Не знаю, уж как она обманула медкомиссию, но ее приняли – приняли помощником сцепщика. Сама по себе эта специальность довольно интересная; работа живая, ответственная, но связанная с физическими нагрузками и угрозой простуды. Сцепщики – это люди, которые соединяют тормозные шланги и катаются на вагонных подножках; раньше у них были свистки, а теперь рации.
