А Варвара ей: «Как можно быть такой несерьезной? Ужас какой!»
А еще обеим подругам очень хотелось замуж. Только в городке мужиков свободных было раз-два и обчелся, да и те жениться не спешили — ходили гордо, петухами, все к невестам присматривались.
Иногда Варвара вздыхала: «А вдруг так и останемся вековухами, а, Катьк? Ужас какой!»
На что Катерина ей легкомысленно отвечала: «Наслаждайся свободой, пока молодая! Главное, судьба все равно никого не минует, а остальное — ай, пустяки!»
Но в душе-то обе все равно волновались: когда же эта самая судьба для них свадьбы соорганизует? Спросить бы у кого, да только кто знает?
Вот однажды идут подруги мимо тумбы афишной, а там — плакатик цветной: «В нашем городе проездом потомственная колдунья в 25-м поколении, бабка Элеонора, магистр Клетчатой Магии, снимает и надевает порчу, и еще много чего умеет, количество билетов ограничено!»
Развлечений в городе не бог весть сколько было, поэтому когда какая заезжая знаменитость пожалует, так все широкие массы в Дом культуры просто-таки ломятся. А тут еще количество билетов ограничено! Ясное дело, наши красавицы с ночи очередь заняли, но билеты купили.
Эта самая потомственная Элеонора оказалась вовсе и не старой еще. Глаз такой цепкий, голос убедительный. Колдунья она, видать, и впрямь была знатная: и пассы руками делала, и воду заряжала, и про достижения Клетчатой Магии очень завлекательно рассказывала. В зале только ахали да языками цокали: давно такой специалист в городок не заглядывал! Еще со времен Чумака, а это уж двадцать лет тому… Целое поколение без магии выросло, это куда ж годится?
Когда бабка Элеонора стала желающих группами на сцену приглашать на Сеанс Одновременной Магии, тут и вообще оживление в зале началось. Бабка на сеансе всем чистую правду говорила: что у Степаныча задушевная дружба с Зеленым Змием добром не закончится, что Людке-шалаве за ум браться надо, а то замуж не возьмут, что Петровне надо обратить внимание на сердце и на ноги. В зале даже хлопать начали: так складно Элеонора всем советы выдавала.
«Ой, потешно!» — с округленными глазами восхищалась Катерина. «Ужас какой!» — с такими же округленными глазами отзывалась Варвара.
И тут, когда очередную группу на сцену позвали, Варвара как рванет и Катерину за собой потащила. Сами не поняли, как там оказались.
Бабка всех по стульям рассадила, а потом начала как бы гасить — по-научному, в транс вводить. Ну, в провинции народ послушный, уважительный: надо так надо, все быстренько вошли в этот самый транс и притихли. Элеонора опять стала каждому что-то умное говорить, и Катерине с Варварой тоже. Они на стульчиках рядом сели, а руки не расцепили, потому как волновались и друг друга так подбадривали. Элеонора на них глянула и спрашивает:
— Подруги, что ль?
— Ага, подруги, — хором ответили обе.
— Ну, подруги, держитесь: ждут вас серьезные Испытания. Какие — мне неведомо, а только скажу, что одна другой помочь сможет, коль та сама захочет. И тогда будет всем счастье. Вот и все покуда.
И пошла к следующей, про роковую разлучницу рассказывать.
…Вышли девушки наши с сеанса магического под сильным впечатлением. Что за Испытания такие, откуда взялись, чего от них ждать? Непонятно! Но делать-то что-то надо? Думали-думали, так ничего и не придумали.
— Да ладно, пустяки! — решила Катерина. — Когда придут, тогда и посмотрим.
— Неправильно это, — не согласилась Варвара. — К бедам заранее готовиться надо, а то врасплох застанут! А так мы во всеоружии будем!
— Это что ж, пулемет с собой таскать? — веселилась Катерина. — Ой, потешно.
— Надо — так и пушку! А ты легкомысленная! Ужас какой! — неодобрительно качала головой Варвара.
Испытания начались прямо назавтра. Утром все газеты сообщили, что грянул Мировой Кризис. Не врала бабка! Все точно сбылось. В городе все заволновались, потому что Мировой Кризис никто в глаза не видел и, как с ним обращаться, не знал. Люди собирались группками и обсуждали два вечных вопроса: кто виноват и что делать? Как всегда, выходило, что виноватых нет, а что делать — неясно.
— Сегодня видела, как Петровна корвалола десять упаковок покупала! — с порога докладывала Варвара. — Ой, не к добру это, не к добру!
