Расположившаяся неподалёку от Ксении шатенка лет 45 в кружевном синем платье протянула руку за красной рыбой, которую принесла женщина с круглым лицом.
ШАТЕНКА: Что пристали?! Зато у него квартира своя в Москве!
ТАМАДА: Нам нужна помощь кого-нибудь из родственников!
Ксения взяла бутылку красного, налила и снова выпила.
ТАМАДА: На сцену приглашается… — сестра жениха!
Ксения дернулась. Тамада, щекастый и щетинистый, как загримированный младенец, тянул Ксении пухлую ручку, будто звал на алтарь.
Ксения нащупала рюкзак под столом, надела его, встала и посмотрела на родственников.
КСЕНИЯ: Да дело же в том, что никто из вас даже его мизинца не стоит!
И пошла к выходу, наткнулась и чуть не повалила какую-то немыслимую в руссофильском интерьере пальму в кадке.
11. Ксению нещадно рвало в унитаз. Она подняла голову, Лёша бережно и уверенно держал в широкой ладони её волосы. Не выпуская волос из одной руки, он протянул вторую, покопался на полке в пластиковой коробке и нашёл резинку для волос, провёл Ксении ласково рукой от макушки до кончиков прядей и связал их всех в один крепкий клубок. Ксения заплакала, Лёша обнял её. Она сделала глубокий вздох. Острожно опустилась на колени перед унитазом. Лёша придёрживал её. Ксения посмотрела на дно унитаза.
КСЕНИЯ: Ненавижу своё имя.
Её снова начало рвать.
12. Антон Степанович стоял у окна и говорил. Он был старый и красивый.
АНТОН СТЕПАНОВИЧ: Скоро смоёт её.
ЛЁША (за кадром): Смоет?
АНТОН СТЕПАНОВИЧ: Да. А Вы всё свои пешки пишете…
ЛЁША (за кадром): И Ноя не найдётся?
АНТОН СТЕПАНОВИЧ: Разве только Вы.
Антон Степанович развернулся, подошёл к столу.
АНТОН СТЕПАНОВИЧ: Но где тогда Ваши детишки? Вы всё ещё с… Ксенией, да? Имя вроде бы хорошее, но Вашей супруге не подходит.
Разлил водки себе и Лёше. Сел за стол. Чокнулись и выпили.
АНТОН СТАПАНОВИЧ: И потом, каких тварей по паре Вы собрались собирать? Чиновников, ментов, креативный класс? Хотя, Вы у нас Моисей — всех просто поведёте за собой. А тут… Всё скоро смоет. И Ваше любимое Замоскворечье. И Китай-город. И Арбат со всем этим уродством, что там успели понастроить. И Давыдково Ваше родное. Физически чувствую приближающуюся катастрофу… Будете ещё?
13. В агентстве Ксении коллеги брейнштормили за большим столом. Креативный курил в стакан с водой у окна. Кидались какими-то странными фразами, вроде:
КОЛЛЕГА 1: Женский зад! Нет, сиськи!
КОЛЛЕГА 2: Стамеска!
КРЕАТИВНЫЙ: Пассатижи, б… ть!
Засмеялись. Ксения молчала.
КОЛЛЕГА 3: Гараж и тачки!
КОЛЛЕГА 1: …день чудесный!
Снова засмеялись. Ксения рисовала на бумажке.
КОЛЛЕГА 4: Народ, хорош, гнать! Одиночество! Одиночество и природа — вот что любят мужчины!
КОЛЛЕГА 1: Мужчины, Андрюха, любят жрать и трахаться.
КОЛЛЕГА 2: Природа без одиночества.
КРЕАТИВНЫЙ: Слушайте, ребят, не уходите от брутальности!! Ксюш, что думаешь?
КОЛЛЕГА 2: Бык! Сашка, как насчёт родео нарисовать?!
КОЛЛЕГА 4: Может, парашют? Риск — это тоже брутально.
Ксения подняла голову.
КСЕНИЯ: Обычная, классическая упаковка, какую Саша уже нарисовал. Только смятая.
КОЛЛЕГА 1: И чо?
КРЕАТИВНЫЙ: Подожди, Дим, дай сказать.
КСЕНИЯ: Брутальность — это разрушение. Пусть будет такая обычная, стильная упаковка, только squashed.
Ксения показала набросок.
Первый коллега размял шею, второй взял набросок и передал четвёртому. Третий почему-то виновато улыбнулся.
КРЕАТИВНЫЙ: Ну круто, чо.
14. Лёша и Ксения лежали в постели голые и потные.
КСЕНИЯ: Дай мне два-три года.
ЛЁША: Ты как будто отсрочку приговора просишь.
КСЕНИЯ: Просто сейчас очень много работы.
ЛЁША: Много работы у тебя будет всегда, пока не повзрослеешь.
КСЕНИЯ: И что невзрослого в том, что я делаю карьеру? Я, кстати, на два года старше.
Ксения укусила Лёшу в плечо. Он вскрикнул, схватил Ксению и обернул вокруг её в одеяло. Положил её на колени к себе, как запелёнутого младенца и поцеловал в щёку.
КСЕНИЯ: Давай лучше я буду твоим ребёнком.
Лёша посмотрел на неё так, как будто не понял, что она сказала. Внезапно с дверного проёма из комнаты в коридор полилась вода. Потом с дверного проёма в кухню тоже. По углам стали проступать мокрые пятна. Лёша вскочил, влез в пижамные штаны.
