У нас ковши бездонные
да все кресты - козырные!
На мешках - собаки сонные,
да бабы сытые,
да мухи жирные.
- 17
- А парни-то всё рослые, плечистые.
Мундиры чистые. Погоны спороты.
Черный дым ползет из трубочек.
Смеется, прячется в густые бороды.
Ближе лампы. Ближе лица белые.
Да по всему видать - пропала моя голова!
Ох, потянуло, понесло, свело меня
на камни жесткие да прямо в жернова!
Тесно, братцы. Ломит-давит грудь.
Да отпустили б вы меня... Уже потешилсь.
Тесно, братцы. Не могу терпеть!
Да неужели не умеем мы по-доброму?...
На щеках - роса рассветная.
Да черной гарью тянет по сырой земле.
Где зерно моё? Где мельница?
Сгорело к черту всё. И мыши греются в золе.
Пуст карман. Да за подкладкою
Найду я три своих последних зернышка.
Брошу в землю, брошу в борозду
- к полудню срежу три высоких колоса.
Разотру зерно ладонями,
- 18
- да разведу огонь,
да испеку хлеба.
Преломлю хлеба румяные
да накормлю я всех
тех, кто придет сюда
тех, кто придет сюда
тех, кто поможет мне
тех, кто поможет мне
рассеять черный дым
рассеять черный дым
рассеять черный дым...
Махмуд Исполкомов
ПЕСНЯ О ЛОДОЧНИКАХ
Посреди пустыни Гоби есть завод подводных лодок.
Старший лодочник, очкарик, никогда не видел моря. Средний ло дочник - красотка, председатель профсоюза. Младший лодочник
- романтик. И должно быть, из двуполых.
Посреди пустыни Гоби есть у них гострудсберкасса.
Там они лежат годами - сберегают нажитое. То-то им легко и
- 19
- ладно в глубине подводных лодок, посреди пустыни Гоби, за сте ной гострудсберкассы!
Раз в столетие с визитом к ним летает птица-боинг.
Хорошо следить за нею в слюдяные перископы! Но боятся богдыха на. Повелит, и як летает, красны буркалы распялит, бурно мо чится из шланга. Раз отлил, они решили, будто реки повернули.
В тот же час зарыли лодки, изнутри песком забили. Что не спря тали - взорвали. Остальное растащили, саксаулы порубили и ре шили партизанить. Тут пришел верблюд с посыльным. С ним письмо
от богдыхана: дескать, что за матерь вашу! Всё отрыть и жить,
как жили!
Старший лодочник, очкарик, что ешё не видел моря, средний
лодочник, красотка, председатель профсоюза, заседали молча,
тройкой. Посидели-переспали. Утром как врага народа расстреля ли двуменьшого...
Как всегда в конце столетья прилетала птица-боинг.
Говорили о погоде. Принимали прямо в лодке. Угощали гоби с
яком, по приказу богдыхана. Удивлялась птица-боинг, заедая го би яком: "Как вы можете, ребята, столько лет без капли влаги?"
Тут же вынесла красотка, председатель профсоюза, полведра
аэрозоли по приказу богдыхана.
Засадила птица-боинг, гоби с яком отрыгнула! Старший лодоч ник, очкарик, от конфуза обезумел! Средний лодочник, красотка,
председатель профсоюза, приоткрыла косметичку и приказом по
пустыне повелела гнать из тыквы сок армянского разлива и не медля изготовить три надежных апельсина из отходов бумбы-ямбы
труб и радиодеталей.
Дура, дура птица-боинг! Где ей ведать, мокроступой,
что у нас гагары тонут без ведра аэрозоли! Потому что гоби с
яком им, гагарам, недоступно...
- 20
- Средний лодочник, красотка, председатель профсоюза, постоя ля на закате, почесала где не надо и пошла своей дорогой. Хо роша дорога к дому!
Посреди пустыни Гоби есть завод подводных лодок.
Старший лодочник, очкарик, никогда не видел моря.
Он лежит в гострудсберкассе под портретом богдыхана.
Иван Крутой.
РЕЧЬ
Вот, скажем, вылезет какой-нибудь там нахал,
Начнет рассуждать обо всякой там мистике...
А вы спросите его, куда этот Марк шагал
Без визы в паспорте и выездной характеристики?
А чтобы внизу не поднимали ор,
Куда, мол, девается вся колбаса,
- Пускай приедут Карден и Диор,
Покажут ихние чудеса.
- 21
- А лучше, конечно, всё запретить.
Или произвести Макаревича в римские папы.
"Машину времени" раскрутить
Взад, чтоб полезли прежние времена и этапы.
Все двери гвоздями заколотить,
Забить покрепче, не только в Европу окошко.
Эх, гайки бы снова подзакрутить,
А недовольных послать на картошку.
Но дело, конечно, не в колбасе.
Были, конечно, дела и похлеще.
Задолго до гласности знали все,
Какие у нас удивительные происходят вещи.
